– Нет-нет, тебе рога подойдут! – настоял коварный земляк, беря заранее заготовленную цифровую фотокамеру с ультразумом «Sony Cyber-shot».
– Господин Кунинава, прошу вас, наденьте рога лучше вы!
– Я б надел на голову сардину… – закончил препирания рыбак. – Но сардина на Рождество не в тему!
Я попала в безвыходное положение. И упрямиться дальше смысла не было, и оказаться с оленьими рогами на матрице цифрового аппарата имперской знаменитости очень не хотелось.
Вознегодовав в душе, я напялила замшевые рога. И тут из кулуара послышался чей-то смех… Как будто смеялась моя мама…
Щека к щеке, мы с Мивой выставили в навороченный объектив фигуру из двух пальцев V (виктория) и Кунинава-сан нас несколько раз щёлкнул крупным планом. Потом я щёлкнула телезвезду вместе с Мивой, соблюдающей дистанцию почтения. Потом Мива сфотографировала нас с земляком. Я не соблюдала дистанций и по-рыбацки обняла знаменитость за плечи, отчего тот слегка вздрогнул.
Наконец Кунинава-сан показал нам на экране ЖК-дисплея[109] снимки. Посмотрев на себя рогатую, я замыслила тоже, при случае, наставить ему рога.
– Как только фотографии будут готовы, передам их со своим парнем, – пообещал на прощание земляк.
– Правда же, Кунинава-сан – прелесть? – разоткровенничалась Мива на пути в гримёрную. – Прост в общении… элегантен…
– Ага, прелесть… – неохотно согласилась я, чувствуя ещё у себя на лбу бремя ветвистых рогов.
Теперь надо было спешить на сцену приёма у хозяина. Татьяна с Агнессой вновь вернулись с трофеями: автографами маэстро на программках. У меня случайно выпал из рук карандаш для подводки век и укатился под гримировальный столик Татьяны. Она заёрзала на подушках, потом со вздохом полезла под зеркало и крикнула из глубин: «А, вот он!» Мива поправила мне заколку на свежесооружённом «ананасе», Рена угостила мятным драже, а Аска заинтересовалась сывороткой мгновенного действия «Christian Dior», которой я пользовалась для улучшения цвета своего бледного, как воск, лица и которую старательно экономила. Но ради взаимовыручки и согласия в гримёрной я не пожадничала и предложила ей протестировать эликсир молодости. С виноватой улыбкой Аска протянула мне ладонь и я ей щедро накапала геля, отчего та воскликнула: «Ой, как много!»
Ни фруктов, ни сладостей Кейширо-сан в антракте не принёс. Всё шло славно… Меня не обзывали идиоткой, не били по ногам турбощёткой, моё биополе не бомбили отрицательно заряженные частицы и даже стирка пройм атласного дезабилье в умывальнике получила бы наверняка «добро» от предводительницы дюймовочек и мальвин.
Полулёжа, как одалиска на султанских подушках с кистями, я слушала три своих песни и знала, что в этот момент моя мама не стоит по щиколотки в воде, а, сияющая, в любимом платье из светло-сиреневого кримплена, радуется в золотом городе моему спокойствию.
Спускаясь к сцене, я встретила джентльмена Аракаву в отутюженном смокинге, и как положено по рыцарскому этикету «gentlemen first»[110], он проник за кулисы первым, даже не придержав тяжёлые звукоизолирующие шторы, которые больно хлестнули меня по лицу. Обернулся… Сейчас попросит прощения…
– Не забыла? Завтра в девятнадцать ноль-ноль… в баре «Tango del Sol»…
– Не извиняйся, Аракава!
– Чего «не извиняйся»? – не понял джентльмен, в который раз глянувший на меня как на неадекватную.
– Да не забыла я! Завтра в семь вечера!
И манеры, и тон Аракавы бесспорно являлись типичными для альф признаками симпатии к девушке…
Нагао-сан сидел на замшевом табурете метрах в десяти от выхода на сцену с видом «Не беспокоить. Вхожу в роль». Аска, занявшая обычные позиции и окружённая девушками в голубом, негромко хохотала, косясь на него краем глаза. Агнесса всё норовила попасть в поле зрения кумира, а он всё норовил отвернуть от неё голову. Грызни в орхидеях не случилось, поэтому для меня это был удобный доступ к маэстро для выражения благодарности за вчерашний клубничный торт. Осторожно, робким шагом я приблизилась к хозяину:
– Прошу прощения, Нагао-сан… Не помешаю? Хотела поблагодарить вас за пирожные…
– Не стоит благодарности! На здоровье!
Из-за шумных разбирательств служанки с женихом, нас с маэстро было плохо слышно и все креолины и смокинги напрягли слух.
– Вообще-то в сливочном креме много холестерина… вредно как бы… – просветила я господина Мураниши, потерев ладони об атласную ткань на бёдрах, и тот внимательно проследил за моим бессмысленным жестом.
Буян Кунинава-сан от ревности уже почти задушил на сцене свою любимую девушку с камелиями, и та, всхлипывая, затихла. В зале раздались редкие хлопки – зрители были в смятении: аплодировать или нет кровавой распре служанки и жениха. А за кулисами раздался возглас маэстро:
109
ЖК-дисплей – жидкокристаллический монитор фотоаппарата для просмотра отснятого материала, для проверки точности и резкости кадра.