Я: Так близко? Вот и славно… Вернёшься домой к половине десятого, долго не задержу.
Он: Ты же знаешь, я в команде Кунинавы.
Я: Ага, я в курсе. Ну и что?
Он: Ну, я протеже господина Кунинава…
Я: Здорово! Значит, станешь, как и он, звездой криминальных телесериалов! Так в кафе идём?
Он: Кунинава мой педагог и наставник.
Я (начинаю сердиться): Да, да, ясно, но речь-то не о нём?
Он: Ну да, но ведь Кунинава мне покровительствует…
Я (остервенело нажимаю на буквы-клавиши): Listen[123]… ты и я… together[124]… чёрный кофе… буль-буль… drink, speak[125]… понял?
Он: Ага, понял! Ну и ты ж понимаешь, что я – ставленник Кунинавы?
«О-о-о! – взвыла я мысленно. – Ещё один виртуоз по расчленению логики!»
Я: Слушай, ладно… Судя по твоим сообщениям, я понимаю, что завтра ты занят. Ну пошли послезавтра?
Он: Ничего не меняется… Из-за Кунинавы.
Я: Так отпросись у него, блин!
Он: Не могу, я его протеже.
Я: Он тебя от меня, что ли, протеже… предохраняет?
Он: Чего?! Как это?!
Я (написала, но не отправила): Ёлки-палки! Твой Кунинава на меня, что ли, виды имеет? Поэтому тебе нельзя?! Так не юли, скажи прямо!
Я (отправила): Ну тогда ничего ему не говори! Он нас не увидит! В кафе «Tully’s» он не заходит из-за своей популярности!
Он: Не могу. У нас транспарентность.
Я: Транспарентность? В смысле расчленение и размежевание?
Он: Нет. Транспарентность.
Я (в ярости): Слушай, Кадзума, идём в кафе или нет?!
Он: Я ж говорю – Кунинава меня продвигает…
Всё! Терпение лопнуло! (Соседи в номере справа, слева и этажом ниже услышали сильный грохот, но не поняли, что в моём номере кто-то умышленно грохнул стулом.)
Я: Я ведь просто хотела поговорить! У меня недавно, в начале репетиций, мамы не стало…
Рухнув в изнеможении на кровать, я мгновенно уснула. Без успокоительного. Без снотворного. В мёртвой тишине звук входящего СМС-сообщения прозвучал как сигнал «Воздушная тревога!»
Он: Слушай, я согласен, давай сходим в кафе, а? Завтра… Где тебя ждать?
Я: Да нигде! У меня больше нет желания идти в кафе! Бывай…
И лихорадочно отключила мобильный, решив навсегда покончить во время гастролей с мечтой о душевном общении.
Глава 9
Утром, едва проникнув через служебный вход в театр, я зажмурилась. Перед глазами маячили два флюоресцирующих, до боли ярких попугая какаду. О-о, чур меня! Один из попугаев голосом вахтёрши Кобаяси-сан прокричал другому:
– Накамура-сан! Что за варварство! Кто оставил это жирное пятно на коврике?
Продюсер выглянул из окошка вахтерной и, увидев меня, урегулировал ситуацию:
– Проходите… Проходите, госпожа Аш… Переобувайтесь! Сейчас Кобаяси-сан снимет коврик!
Вахтёрша, согнувшись в три погибели над жирным пятном на половике, в леггинсах с разноцветными попугаями какаду, разбросанными то тут, то там на штанинах и раскрывшими клювы прямо на её худосочных ягодицах, едва мне кивнула ввиду чрезвычайной занятости (или по иной причине).
Впервые видя эту чёрную вдову в яркой попугайской одёжке, меня так и подмывало задать ей её же вопрос: «А вам-то сколько лет?» Но если бы Накамура-сан даже и не находился в вахтерной, то всё равно я не осмелилась бы задать этот крайне неприличный вопрос, так же как и просто сделать вахтёрше любезный комплимент: «Вам очень идут эти симпатичные леггинсы в обтяжку с попугаями!» Опять же на своём горьком опыте я была научена: здесь нужно быть очень осторожной с искренними комплиментами. Чтобы не расстроить человека и не испортить ему настроение на весь день…
Пока я снимала сапоги, дверь скрипнула. Вошла Татьяна с надвинутыми на глаза полями меховой шляпы. Ух ты! Что это творится с её внешностью? Татьяна, что называется, сошла с лица… А может, права моя сестра, у которой всё просто? Накануне она объяснила этот феномен однозначно: «Я ж тебе говорила? Психолог у меня супер! Система виртуальной защиты, выстроенная тобой в гримёрной, возвращает Рохлецовой весь её негатив, а тот в свою очередь пагубно влияет на её внешний вид и самочувствие. Вот увидишь, она будет болеть от своего же яда и злонравия!»
Ох… Так ли… Не так ли… Мой опасливый рационализм заставил переключить мысли на что-то другое, ну, например, на попугаев какаду. Несмотря на токсичность Татьяны, я не желала ей ни зла, ни болезней.