Наевшись супа с лапшой в китайском бистро, я вернулась на пирс, и остаток дня провела в кафе отеля «Нью-Гранд», перебрасываясь СМС-сообщениями с Анабель. Парк Ямасита и Токийский залив, вставленные в антикварные рамки гостиничных окон, всё больше походили на полотна Жоржа де Ла Тура[42], где неугасимый свет, балуясь, сдаётся в плен теням.
Вернувшись в Токио, я первым делом позвонила домой. Трубку никто не взял. Беспечная, живущая одним днём, я даже не имела телефонных номеров тёти Лики и тёти Регины. У меня не было никаких контактных данных маминых знакомых и соседей в городе N!
А может, просто телефон отключён из-за неуплаты? Или линия повреждена?
Глава 13
Всю ночь я пыталась дозвониться до города N. Перерыла все клочки бумаг с номерами телефонов, завалявшиеся на дне чемоданов и в карманах сумок. Записная книжка пестрела контактами с множеством людей, за исключением подруг и знакомых мамы. Я ругала себя за бесшабашность, потому что и представить не могла, что когда-нибудь буду её искать.
Забросала сестру Юлию электронными письмами. Но, видно, на том курорте, куда они уехали, доступа к интернету не было.
К утру наконец связалась с братом. Сыновья не впадают в панику так быстро, как дочери. Брат и в ус не дул, находясь в сотнях километров от родительского дома. Телефонов тёти Лики и тёти Регины у него, естественно, не было. Зато успокоил: ничего не случилось… поехала в другой город в гости… телефон отключили – такое и раньше бывало… Я взяла себя в руки и без опоздания прибыла в репетиционный зал.
Первым делом проверила на доске объявлений вызовы на репетиции. И вздохнула с облегчением. Следующие два дня были свободными! Мне срочно надо было вернуться домой в Тохоку. Где-то же должен быть номер телефона тёти Лики? Я найду его… Я найду его… Может, в записной книжке столетней давности, той, с рецептами селёдки под шубой, медового торта и маминых блинчиков на молоке? Ну почему там, в глубинке, у дам в возрасте нет ни компьютеров Apple, ни сотовых IPhone с интернетом, ни электронной почты?
Татьяна всё больше сближалась с Агнессой. Абэ-сан не занимал для меня места, но каким-то чудом стул рядом с ним был свободен. А то пришлось бы, как Аракава и Кен, обтирать джинсами пол. Мне не хотелось заниматься болтовнёй с Абэ-сан. Да он и чувствовал это, сидел молчком.
Куда бы теперь спрятаться от назойливых янтарных глаз? Ну не в себе я от тревоги! И не хочу, чтобы на меня глазели! Оставалось одно – применить болевой приём.
В первый короткий перерыв Нагао-сан остался в зале. Кен, Аракава и Джун тоже ёрзали по полу, вытаскивая из задних карманов мобильные телефоны. Я подошла к ним и села рядом, да таким образом, чтобы всенародный любимец мог видеть меня анфас. Затем, сделав томные глаза, обратилась к танцорам:
– Привет, ребята! Как дела?
У ребят на несколько мгновений пропал дар речи. Оттуда, с Олимпа, кумир прислушивался.
– Слушай, Аракава, ты же мастер по аргентинскому танго? А мне так хочется потанцевать! Я как бомж. Вы ведь знаете, да? Побудешь три дня актёром или бомжом…
Парни безмолвно закивали. Ага, знают…
– Ну вот, а есть ещё один конёк, своего рода мания – аргентинское танго. Станцуешь раза два-три, и всё… на всю жизнь! Правда, Аракава?
Мастер по аргентинскому танго заулыбался:
– Угу! Точно!
Нагао-сан, как Зевс, метал молнии.
– Слушай, Аракава, давай пойдём в танго-бар и потанцуем?
Аракава опешил:
– Ну это… ну…
Шустрый Джун выручил товарища:
– Не-е, во время репетиций не-е…
– Да не во время репетиций, а после них!
Аракава наконец пришёл в себя:
– Всё равно не-е… Ну, как-нибудь… может… пойдём…
Нагао-сан поглядывал всё реже и реже на наш танцевальный кружок. Слышимость была плохая из-за шумов в зале, но он понимал, что мы о чём-то договариваемся. На прощание я аккуратно хлопнула Аракаву по плечу:
– Буду ждать!
Нагао-сан уловил мой фамильярный жест. Это был последний удар. Противник в нокауте. До конца репетиции, кроме Аракавы и Агнессы, больше никто не тревожил меня взглядами.
Я уткнулась в иероглифы, думая о записной книжке с рецептами селёдки под шубой, медового торта и маминых блинчиков. Куст сирени цвёл на её обложке. На последних страницах был записан адрес тёти Лики – я как-то высылала ей гель от ревматических болей. Ну должен же там быть и номер её телефона? Кто же записывает адрес без домашнего телефона? И почему на меня с неприязнью поглядывает Агнесса? Из-за Аракавы? Кажется, это было начало интриг, соперничества и борьбы за партнёров. Но мне не нужен Аракава! Мне нужен номер телефона тёти Лики! Самое главное – знать, что с мамой всё благополучно. И тогда я потрачу все до одной гарантии на её здоровье и комфортную жизнь.