В перерыв я вышла на улицу. Просто бродила по спальному району, ничем не напоминающему высотный Токио, щекочущий небо параболическими антеннами небоскрёбов.
С мамой всё хорошо… А то бы мне сообщили. На лестничном пролёте она не упала… Никакой беды не случилось…
Сцена бала. Хозяин Мураниши, владелец заводов, газет, пароходов, поддерживает за руку оступившуюся служанку. И тут мы, чудики, со своими «Congratulations!».
– Позвольте выразить нашу сердечную благодарность за приглашение на праздник вашей помолвки! – это Марк подступил к Нагао-сан с громогласными восклицаниями.
Ну, теперь моя очередь… С лукавой улыбкой протягиваю руку… А хозяин её не берёт! Не балуйте, Мураниши-сан, я ведь английская леди, внучатая племянница королевы Виктории! Ну же! – держу руку… Нагао-сан глянул на режиссёра и сухо потрогал мои пальцы, с безразличием скользнув оком по лицу лукавой леди. Татьяна Рохлецова внимательно наблюдала за безучастными жестами и кислым лицом кумира. Складка между бровями у неё разгладилась. Таня была удовлетворена. Её европейская логика ничего ей не подсказывала. Видимо, потому что во время нашей беседы с парнями о танго, она, схватив мобильный, вышла из зала.
А моя шаблонная логика европейки выстраивала психологические схемы. Рефлексы ревнивого мужчины достаточно предсказуемы. Принадлежащую ему женщину он или отлупит, или накричит на неё, ну или задушит. А если он ещё не овладел своей избранницей, то, ревнуя, прикинется равнодушным, накажет её ледяным взглядом, застращает будто бы остывающим интересом. Но логические умозаключения, нажитые на родине в детстве и юности, заводили меня порой в тупик здесь, в неподчиняющейся стереотипам европейского мышления стране.
В перерыве ко мне подошла Татьяна и дружески предложила пообедать в сквере. Жуя бутерброды, я слушала ужастики про шоу-бизнес.
– Совсем недавно прошёл, с большим успехом, надо сказать, спектакль «Кровавая Мэри»… Нас, иностранок, было двое, я и Марина Кулехина из Питера. Кошмар! Если б знала, то ни за что не согласилась бы на роль!
– А что так? – осторожно, боясь за своё закулисное будущее, спросила я.
– Да ты знаешь, сначала вроде бы всё шло нормально. Даже в кафе ходили… У нас был общий выход… очень эффектная, многообещающая сцена! Мы с Мариной – ангелы, в белоснежном, до пола, полупрозрачном батисте… танцуем бешеный танец. Одни на сцене, представляешь? Ни главных, ни массовки! И вот, в середине пляски мы должны вытаскивать из сундуков отрезы шёлка, кроваво-красные. Подаётся воздух и отрезы шёлка, как языки пламени, взлетают вверх, к колосникам… А мы пляшем, пляшем… Зрительный зал ахал и охал!
– Ох! – вставила свой комментарий и я.
– Так вот, слушай! Однажды на спектакле присутствовали какие-то важные персоны с телевидения. И знаешь, что она вытворила, эта Марина?
– Что? – испуганно выдохнула я.
– Перед сменой декораций, то есть перед самым нашим выходом, она что-то долго тёрлась за кулисами. Выходим на сцену. Начинаются пляски. Я открываю свой сундучок… И что ты думаешь? Там нет моего шёлкового отреза! Нет, и всё! Меня прямо парализовало! Марина вовсю размахивает своим шёлком, тот взлетает к софитам, глаза зрителей и телевизионщиков только на Марине, а я, как идиотка, стою и хлопаю зенками… это ведь режет моё выступление! Ну и пришлось мне махать пустыми руками, как курице крыльями!
У меня сыр вывалился из бутерброда в траву.
– А что режиссёр?
– А что режиссёр… Вызвал нас, поспрашивал, что да как. И всё. Потом только сказал, что отрез нашли скомканным в углу третьей кулисы.
– А ты уверена, что это Марина?
– А кому же ещё?
Да уж! Здесь, в театрах, как и на других рабочих местах, это – целое ЧП. Японские актёры и техперсонал до такого не додумаются! Не посмеют сорвать спектакль по причине профессионального долга, высоких гарантий, а также боясь репрессий режиссёра.
Случай в «Кровавой Мэри» напомнил мне «Театр» Сомерсета Моэма. Там лучшая актриса Англии Джулия Лэмберт, в глубине сцены поигрывая большим платком из пунцового шифона, гениально уничтожила карьеру смазливой начинающей актрисы Эвис Крайтон, отнявшей у Джулии молодого любовника. Не отняла ли Татьяна кого из знаменитостей у Марины Кулехиной?
До конца репетиции никто больше не досаждал мне взглядами. Лишь Аракава изредка посматривал. Режиссёр напоследок сделал объявление:
– Два последующих дня – отработка музыкального сопровождения. На этот раз – песен. Нагао-сан и Фуджи-сан у нас поющие персонажи! А остальных прошу отнестись со всей ответственностью. Через два дня, в пятницу, чрезвычайно важный день. Примерка костюмов и париков. Костюмеры придут только на один день, времени до премьеры совсем мало!