— Быстрый, мне нужна кожа анаконды. К утру.
Чувствую я, послали бы меня сейчас именно туда, где, по мнению всего племени, сейчас обретается их говорящий с духами. Но авторитет вождя крепок, поэтому Секач ничего не говорит, однако молчит весьма выразительно. Ясно все, решил, что я окончательно съехала с катушек. Все бы ничего, пусть думает как хочет, но мне надо, чтоб он выполнил еще кое-что, потому я пускаюсь в объяснения.
— Ты хочешь победы Волков?
— Конечно! Но это дела покровителей и их говорящих…
— С твоей помощью можно помешать Большому Бревну потребовать завтра продолжения поединка. Не кривись. Нарушать традиции не потребуется…
— Как?
— Если кто-то успеет его вызвать на поединок раньше.
— Кто? У нас только один говорящий с духами.
Показываю на себя. Парень зажмуривается и мотает головой:
— Ты ведь больше уже не…
Перебиваю:
— Почему это "не"?
— Так ведь Танцующая…
— Танцующая… — я запнулась. Продохнула ком в горле и продолжила: -Попроси жену твоего брата взять ее на время. У нее Кричащий В Ночи родился полкруга назад. Если победа будет моей, несколько дней после поединка мне нельзя будет кормить. Вода Духов в молоке — напиток не для младенцев. А если я не вернусь, она сможет выкормить двоих. Лучше, если она заберет девочку прямо сейчас. Мне нужно подготовиться, поговорить с Туманной.
Он поскреб затылок:
— — Почему бы тебе просто не выбрать другого мужа? Меня, например. И выбросить все войны из головы.
— Как интере-есно! И кто же мне разрешит выбрать тебя?
— Как кто? Крепкий Зуб возражать не станет.
— А Большое Бревно послушно проведет обряд! — подхватила я и развила идею. — Ты правда в это веришь? Не понял еще, если Бревно уйдет отсюда победителем, то за кого пойду я… или твоя младшая сестренка, решать будет вождь Кайманов. Подумай, за кого он нас отдаст!
Секач скрипнул зубами:
— То есть как — все? А как же мы…
— Простоишь тут до утра — и точно уже никак! — обижаю парня, но ведь не получается иначе, не доходит. — Я тебе сказала, что делать? Позаботиться о Танцующей.
Он открыл рот, подумал и снова закрыл. Сообразил что-то.
— Ты ведь если пойдешь… просто умрешь. Чем это спасет Волков?
— Может, не умру, — хотела передать надежду, а получилось жалко и грубо. — Есть исключения, ты знаешь какие.
— Великая? Да ну, глупости, такое только в байках стариков бывает.
— Даже если я ошиблась, что с того?
— Тогда твоя смерть никого не спасет. А Танцующая останется без матери.
— Но Большое Бревно потеряет сутки, за которые Вой восстановит силы. И для Бревна будет уже третий поединок подряд. Ошиблась я или нет, это шанс Волкам.
— Хорошо, ты решила, я помогу тебе, — он повернулся и уже направился было в поселок.
— Нам всем! Кожу анаконды не забудьте! — напомнила я удаляющейся спине в сумерках, и полезла в хижину поразмыслить о делах наших скорбных.
Марги.
7 день 11 луны 10904 круга от н.м.
Старая змеиная шкура на конце копья колышется в моей дрожащей руке и слегка шуршит. Мой "флаг" блеклый и потрепанный, хорошо, Быстрому хоть такой удалось найти за ночь. Эту шкуру его сестра собиралась пустить на пояс для юбки, да нашлось более важное применение.
Смотрю на сонный предрассветный лагерь, на одного из воинов-кайманов, что сейчас замер с открытым ртом у входа мужского дома. Ага, там, похоже, и отдыхает это Бревно после потравы моего мужа. "Леопольд, выходи, подлый трус!" Нет, это не отсюда…
— Толстое Бревно, дохляк зубастой лягушки-переростка, выползай давай! — и топаю для убедительности ногой.
За стенами мужского дома слышится какое-то движение, но первым из своей хижины появляется наш вождь. Зуб смотрит на меня, на копье, на шкуру, переводит взгляд на Быстрого с приятелями, переминающихся с ноги на ногу за моей спиной, на все еще стоящего с открытым ртом стража Кайманов, хмыкает что-то про себя и отходит в сторону, моментально растворившись в рассветной тени.
— Эй ты, Бревно болотное, долго еще будешь лапами загребать? Выползай!
— Кто посмел!.. — в этот раз он проснулся и меня слышал. Наружу появляется взлохмаченная голова с помятой физиономией и темными кругами под глазами. — Девка?! Ну сейчас я тебя!
Как только Толстое Бревно разгибается во весь рост, бью древком копья в землю у своих ног:
— Я, Крадущаяся Марги, говорящая с Туманной Анакондой из Старейших, заявляю право Великой и вызываю тебя, Толстое Бревно, на суд воли и силы!