— Мне кажется, вода Времени освободилась из какого-то неведомого плена. Старейший Время зовет меня.
Такого пронзительно-холодного взгляда я еще не встречала. Замшелый вдруг стал похож на огромную змею, глазами-прожекторами просвечивающими в упор маленькую темную пещерку моей души. Я не могла сказать ни слова, только хватала воздух ртом. Через несколько секунд старик отвел взгляд и меня сразу "отпустило".
— "Вода Времени", значит. Интересно. Скажи, ты знаешь, откуда появились люди?
— Племя Волков произошло от Первого Рыжего Волка… — начала я. Замшелый махнул рукой, будто отгоняя насекомое. — Или тебя "изнанка" интересует?
— Изнанка. Если тебе есть что сказать…
— Ну тогда — от обезьян! — Вот так вот, получи, Великий, Дарвина на тебя нет. И что теперь скажешь?
— От обезья-ан?.. Да, некоторое сходство есть. Но только на первый взгляд.
— Вот как? Что же на "второй"?
— Смотри сама. Вот волки жили на полночь, где кончается большой лес. Мохнатые, быстроногие. И все звери там такие. Все похожи, хоть и разные. Или птицы, что живут в небе. Тоже все разные и все похожие. У всех перья и клюв. А люди и обезьяны? Ты знаешь хоть одну голую обезьяну?
— Н-нет… Но это же внешнее. Может, мы тоже когда-то были в шерсти, а потом получилось, что лучше так.
— "Получилось"… Отчего у ревунов не получилось?
Ну и вопросики задает этот дед. И даже про одежду не скажешь, стали, дескать, носить и шерсть перестала быть нужна. Не носят тут одежды и в шкуры никто не заворачивается, как на картинках в учебнике истории. Тепло, не нужно.
— Не знаю. Но все равно это внешнее…
— Внешнее? Будет тебе и внутреннее. Ты вот это где взяла? — скрюченный палец зацепил ожерелье из ракушек у меня на шее.
— Наловила, в заливе. Там не очень глубоко.
— Ныряла?
— Да.
— А какой-нибудь ревун умеет нырять?
— Не знаю. Может, им просто незачем?
— Ну да, ну да, — покивал головой, — и от выловленных моллюсков они откажутся. Как же, как же. Так вот, девочка, не могут они нырять. Захлебнутся сразу.
— Это-то понятно. Надо просто не дышать, а они же не знают.
— Нет! Вот смотри, — старик отодрал с дерева полоску коры и свернул ее в трубку, — попробуй, вставь это в рот и нырни. Сразу поймешь, поможет ли просто "не дышать".
— Конечно, если я рот не закрою и нырну, то вода в меня нальется, как в тыкву горлянку. Но я же рот закрываю, и ревун может закрыть.
— Рот закрыть может, но в него все равно нальется. Через нос. И в ревуна, и в игрунку, и в любую другую обезьяну. Кроме человека. Это уже "внутреннее".
— Ну и что ты хочешь мне этим сказать?
— Посмотри на своих Волков. Они ушли в лес, но жилища строят как раньше на севере, хоть они в лесу и неудобны. И сами они слишком большие для леса. Они не у себя здесь. Живут — да, но все равно не у себя. Все мы в каком-то смысле "не у себя". Все ушли в чужие места.
— Откуда?
— Попробуй догадаться сама. — Поглядев на меня, сжалился: — Я еще подскажу. Вот кайманы, они голые и покрыты слизью. Вместе с ними в реках и озерах живут лягушки. Тоже голые и тоже покрыты слизью. И тритоны.
— Но люди-то слизью не покрыты! Значит люди не из рек и озер.
— Нет. Не из рек и озер. Но я тебе говорю о другом. Если бы мы не знали, где должны жить кайманы, то посмотрев на тритонов, смогли догадаться.
— Гм… — задачка заинтриговала. — Значит: голые, могут нырять, слизью не покрыты…
— … зато кожа жирная.
— Да, кожа жирная и под кожей жир. Дельфины? Море? Но человек не может жить под водой как дельфин!
— Под водой — не может. Да и руки у него, чтоб на ветках висеть, и по земле бегает быстро. Но за едой ныряет в воду. Соленую, морскую. Не догадалась еще?
— Мангры? А, да, я вспомнила, Вой рассказывал про Белого Каймана и девушку. Но я думала, это только узор лицевой стороны. История, как у любого другого племени…
— А так и было, — он казался очень довольным. — Я слегка подправил ту историю, показал чуть-чуть изнаночного узора. Понимаешь, девочка, Великие рождаются редко, я думал — уже не дождусь. Вот и сделал так, чтобы не все потерялось. А тут ты. Но все равно хорошо — будут тебе подсказки. А теперь пора.
— Подожди… — но я уже не видела старика. Все вокруг затопил густой белый туман, ставший сразу плотным и вязким, как вода. И вот меня несет поток этого не пойми чего, укачивает и я засыпаю.
Марги.
22 день 11 луны 10904 круга от н.м.
Плеск волн о борт каноэ, тихая песня без слов. Скользкий на корме почти неслышно тянет то одну, то другую ноту. А все вместе — песня волка, тоненькая ниточка принадлежности к племени, что тянется от поселка, родового дерева, хижины шамана. Еще недавно я бы сказала "нашей хижины". Эх, Вой, старый волк, так и оставшийся наивным волчком. Муж мой, отец дочки, дорогой мне человек, не ставший другом… И кто знает, хорошо это или плохо. В "сейчас и здесь" не знают "Старого Учителя" с раскосыми китайскими глазами, но понятие Пути от этого никуда не исчезло, как никуда не исчезли и развилки на нем.