– Об этом тоже, но все же о выборе и о жребии…
Бенедикт смотрел на нее с изумлением, по его мнению женщины неспособны мыслить здраво, а юное создание, стоящее перед ним, не только говорит без тени жеманства и кокетства, но еще и умно. Он меньше бы был удивлен, если бы дрессированная обезьянка в салоне маркизы начала бы говорить.
– Жребий предрешен? – это было даже забавно – послушать, что она еще скажет.
– В определенном смысле, но это не отнимает у нас права выбора. Человек свободен, в этом его благословение и проклятье…
Бенедикт хмыкнул, устроился поудобнее, что-то мальчишеское промелькнуло в его лице, и предложил собеседнице присесть в кресло напротив. Беседа затянулась за полночь. Вездесущий и незаметный слуга зажег огонь в камине, и осенняя ночь за окном закуталась в пелену дождя. Они читали вслух, спорили и соглашались, размышляли и удивлялись. Бенедикт развалился в кресле, болтал ногой и смеялся, он заметил, что ее светлые глаза могут становиться бездонными, особенно в моменты, когда он задумывалась над сложным вопросом.
Они стали часто встречаться по вечерам в библиотеке. Бенедикту была приятна роль наставника, он подбирал для нее все новые и новые книги, часто увлекаясь, рассказывал, о чем думает сам. Ни один собеседник не слушал его с таким напряженным вниманием, не задавал таких точных вопросов. В пылу беседы или от жара огня на бледных щеках Беатрис вспыхивал румянец, Бенедикту это нравилось. Изредка он отлучался из поместья, но вскоре, решив все неотложные дела возвращался, удивляясь тому, что скучает по этим философско-литературным беседам. Теперь в поместье время для него текло иначе.
Бенедикт. Тетрадь
В городе было как всегда шумно, суетно и бестолково. Бенедикт вынужден был появляться при дворе. Кроме того, его часто приглашали на философские диспуты в аббатство. Разгульная жизнь придворного чередовалась в городской жизни для него с научными и богословскими обсуждениями.
Незадолго до возвращения в имение он зашел в книжную лавку, которую особенно любил. Владелец лавки – юркий старичок с хитрым прищуром, как всегда, встретил его радушно, проводил в свой кабинет – маленькую комнату за прилавком.
– Есть для меня что-нибудь интересное?
– Да! Безусловно. Из одного скриптория при монастыре удалось достать еще два диалога Платона! Это было крайне рискованно… – говорил он, понизив голос.
– Я не останусь в долгу – глаза Бенедикта радостно блеснули.
– Ну и так, по мелочи… Хорошие редкие книги тяжело найти… Что интересует вас сейчас?
– Все то же – душа человеческая, его природа, что движет им? Что такое совесть? В чем Бог проявляет себя ярче всего?
– М-да… Вечные вопросы. Природа – это характер. Мне кажется, что душа часто страдает от природы… А Бог – устроитель законов этого мира.
– А природу тиранит мораль.
– Мораль – не от Бога ли происходят ее постулаты?
И беседа их продолжилась. А потом снова оборвалась, чтобы возобновиться при встрече. Проходя мимо прилавка, Бенедикт заметил небольшую книгу в красивом переплете с птицей феникс, изображенной сверху. Он взял ее, чтобы рассмотреть.
– Очень рекомендую – это тетрадь. Думаю, она украсит ваш кабинет, а ее украсят ваши мысли.
– Пожалуй, я куплю ее – Бенедикт рассмеялся, – но не для своих мыслей…
– О, у вас появился ученик – проницательный книготорговец прищурил правый глаз.
– Сомнительно, но возможно…
– Что же, науки юношей питают. Тогда, с вашего позволения, я заверну его и перевяжу тесьмой для красоты и торжественности момента.
Бенедикт нагрузил слугу покупками и покинул гостеприимную лавку, окунувшись в уличную суету столичной жизни, думая о возвращении и предвкушая удовольствие от чтения диалогов Сократа, рассказанных устами Платона.
Беатрис очень ждала его возвращения, одной в поместье было не то, чтобы скучно, но как-то пусто. Утром, сидя у окна, она вышивала и размышляла, пока игла проворно порхала в ее руке. В второй половине дня спускалась в библиотеку, которая была целиком в ее распоряжении. Она читала, растянувшись на медвежьей шкуре у самого камина – при Бенедикте девушка не позволяла себе подобной вольности. За окнами завывал ветер, день был пасмурным и ненастным. Беатрис пригрелась у огня, читая «Антония и Клеопатру».
Бенедикт приехал раньше обычного и, неслышно ступая, вошел в библиотеку. Девушка лежала у камина, подставив страницы под отсветы огня, иногда шепотом повторяя строки, прислушиваясь к тому, как звучат стихи. Бенедикт смотрел на нее с улыбкой. Почувствовав направленный не нее взгляд, Беатрис подняла глаза.