Высокие мачты с прозрачными парусами бесшумно парили в воздушном пространстве. Виман медленно приближался к человеку, силы которого были уже на исходе. Не шелохнувшись, скованный оледенением своего тела, Вальтер, стиснув зубы, ожидал дальнейших событий, сжимая в руке древнюю книгу мужественного капитана Фредерика Пери. Корабль снижался и из его носовой части выдвинулась лестница, потом открылся люк, и оттуда появилась огромная фигура человека, напоминающего Голиафа. Это был седой старик, огромного роста с красноватым оттенком кожи. В руке у него был жезл, на конце которого извивалась змея.
- Отпусти его, он уже мертв. Воин света свою задачу выполнил и перешагнул в другой мир. Будем ему благодарны. Стихии о теле позаботятся, - услышал Вальтер внутри себя мягкий голос.
Старик протянул руку Вальтеру и с удивительной легкостью поднял его с ледяного покрова. Приятное тепло и сильная жизненная энергия исходила от незнакомца. Увидев древний манускрипт книги, он улыбнулся, подозвал человека к себе. Совершенно не чувствуя гравитации, Вальтер через мгновенье уже был внутри корабля. В центре обтекаемой каюты из чистого серебристого металла, он почувствовал тепло и какое-то внутреннее спокойствие. Старик включил прибор кристаллической формы и в воздушном вакууме образовалась точная копия планеты Земля. Миниатюрная форма материков и океанов обрамлялась меридианами, цветовой гаммой лучей разной по величине и подвижностью во времени. Это было похоже на карту живого организма, в котором наблюдались процессы движения всевозможного вида энергий. В сознании Вальтера пролетело мысленное обращение седого исполина, преисполненное самыми добрыми побуждениями. Он просил посмотреть на верхушку северного полюса, где пульсировало ярким золотистым цветом маленькое пятнышко. Это был Вальтер, а точнее его энергетическая оболочка, которая вспыхивала энергией радости и мужественного ликования токов любви. Только после этого, он понял, что он не один, что за ним уже шли и готовили помощь. Седой Голиаф включил двигатель полета и виман мгновенно взмыл высоко в атмосферу земли, а потом с огромной скоростью ушел под ледяные глыбы Северного ледовитого океана.
7 глава
Мелони охватило бурное ликование, когда склонившись у края трещины он увидел свет исходящий из глубины океана. Он твердо был уверен, что "Амфибиус" возвращается зажигая яркие огни, как условный сигнал подъема. Не удержавшись, он чуть было не провалился под тонкую корочку льда, но свечение в одно мгновенье поглотило его, не давая возможности ощутить страх и невольное потрясение ужаса. Слившись с неведомым, Мелони почувствовал как его закрутило в спираль и стало уносить в беспредельную высь параллельных миров. Вечность коснулась его сознания, и он каждой своей клеточкой ощутил ее дыхание. Огромные звезды возле которых вращались мириады планет, туманности неизвестных галактик врывались в его сознание и в тоже мгновенье исчезали. Через какое-то время он ощутил сильную боль в голове. Очнувшись, Мелони увидел, что лежит среди снежных торосов и вокруг ничего нет. Ни научного оборудования, ни палаток, никаких признаков жизни. Дрожащей рукой он схватил обломившийся ледяной осколок и со всей силы бросил его в порыве горького отчаянья. Страх внутренне подкрался лихорадочной дрожью и жаждущие жизни глаза начали искать выход. Окружающее его пространство изменилось, снежные вершины архипелагов были совершенно другими и это окончательно смутило сознание Мелони. Не было видно, что здесь недавно были люди, что здесь проводились научные исследования. Лишь облака опускаясь, окутывали дымкой поверхность ледовитого океана. Проваливаясь в сугробы, Мелони, сначала шел то в одну сторону, то другую, чувствуя необъяснимость своего пребывания в арктических льдах. Неизбежное одиночество вкрадывалось в душу, беспомощность и неопределенность сковывали его сознание. Подняв голову вверх, Мелони кричал доходя до безумия, взывая о помощи у проплывающих облаков.
- Вальтер! - гремело эхом над вечной мерзлотой. - Вальтер! - пронеслось с содрогающей болью над царственными покоями Севера.
Бешеное течение мыслей плели паутину страшных мгновений смерти: - Неужели я через несколько часов умру?! Смерть настигнет незаметно и безболезненно во сне. Никто даже не найдет меня здесь в безмерном ледовом пространстве. А может есть шанс встретить человека?! Возможно Вальтер ушел куда-то и скоро вернется? Он же профессионал и наверняка пошел искать базу полярных исследователей, - судорожно цепляясь за призрачную надежду мыслил Мелони.
Повернувшись к востоку, где так часто поднималось солнце, Мелони увидел надвигающийся туман. Теперь уже точно никто не встретится на пути, потому как серые клубни застилая ледовое поле океана, спрячут все живое и неживое, оставляя лишь мир сна и забвенья. Не дожидаясь прихода тумана, Мелони бросился туда, где еще ясно простирались белоснежные дали, где гулял свободно северный ветер. Осторожно перешагивая через свежие нагромождения снега, он все больше предавался унынию разговаривая с самим собой.
- Я не хочу замерзнуть и сделаться призраком! Не бросайте меня на растерзание голодным зверям! Не дайте умереть от холода! Я мало видел жизни! Я хочу быть полезным людям! Кто-нибудь слышит меня!?
Отверженный внешним миром, почти не ощущая окаменелые члены своего тела, Мелони брел сквозь мглу туманных миражей. Зрение потеряло все свойства видения мира и было бессильно перед извилистыми трещинами и скользкими настами грозных снегов. Щетину покрывал кристаллический иней, это вызывало жгучую боль. Кожа становилось жесткой и сухой. Морщины прорисовывались на почерневшем от мороза лице своеобразным рисунком, огибая контуры глаз. Ступая интуитивно по рыхлому снежному покрову, он шел в неизвестность думая о прошлом, о том что произошло.
- Проводить геологические исследования в Гималаях было намного легче и интересней. Заносить на карту очертания неизведанных земель гораздо забавней. Терпеть испепеляющею жару в пустыне Гоби еще было как-то возможно, но суровый климат ледовитого океана с непредвиденными обстоятельствами жизни просто невыносим. Зачем я поддался на заманчивые предложения Фтора Висконти? Зачем нужна была вообще эта экспедиция? Неопытность, поспешные решения, неумение предвидеть будущие события, что помешало нам? Амфибиус должен был подняться на поверхность. Вальтер не мог просто так исчезнуть. Если бы можно было все изменить, исправить, растопить льды горячим сердцем. Раскрыть тайны затонувших кораблей, если бы океаны не были так глубоки.
Тонким чутьем прощупывая ногами кромку льда, ослепший Мелони услышал всплеск воды, это заставило его насторожено отнестись к дальнейшему продвижению в пути. Страх удерживал от неосторожного действия. Ему представлялось, что он стоит на краю пропасти, теряя равновесие падает в бездну на пологие уступы. Шатаясь от головокружения и внутренней слабости, Мелони решился все таки перескочить через предполагаемую трещину и продолжить путь. Вытащив из балахоновой куртки ремень, он сначала измерил ширину трещины убеждаясь в ее малом расстоянии, а потом успокоив дыхание, оттолкнулся от края льдины и прыгнул. Когда тело рухнуло на жесткий ледяной покров, Мелони встретился с еще одним препятствием. Раскачиваясь льдина стала прогибаться и вытеснять его со своей поверхности в кристаллическую кашу мутной холодной воды. И только гибкость и интуиция спасла Мелони от гибели. Он понял, что его окружают полыньи, раздробленные льдины дрейфуют в одном направлении. Что до ближайшей ледяной стамухи десять таких разломов, десять, а может и больше ледяных айсбергов. Пробуя встать на ноги, Мелони покачнулся и снова упал. И даже настойчивое желание жить, не могло поднять ослабевшее тело и оно совершенно вышло из послушания, продолжая лежать на незаметно плывущем панцире льдины. Громыхания и скрежет столкновений ледяных гигантов не давали ему впасть в бессознательное состояние. Сухость во рту и жгучая боль в желудке заставило его есть снег. По прежнему он ничего не видел, по прежнему кругом была пустота, сглаженная туманной дымкой. Вдруг он почувствовал, что в сознании что-то переменилось. Тонкое прикосновение чистого луча пробудило в нем образное восприятия света. Слабость внутренней системы организма не давала ему мыслить и он полностью расслабившись принимал из ниоткуда ленту красочных образов, которые глубоко были им понимаемы и входили в самое сердце.