— А для чего тогда нужен был хлорид кальция? — настаивал Эванс.
— Говорят тебе, что толком никто ничего не знает.
— Но ведь туман не мог потеряться или удрать, верно? — протяжно спросил рядовой Босуэлл.
— Нет, но просто диву даешься, до чего неожиданно он исчез. Целый день туман поливали хлоридом кальция, а он вдруг взял и пропал, а вместе с ним и гадость, которая в нем прячется.
— А что за гадость прячется в тумане? Микроб, что ли? — спросил Эванс, включив фонарь и направляя вверх луч света.
— Это разносчик очень опасной болезни, и нужно убедиться, что он исчез.
— Не хотел бы я напороться на эту заразу.
— Успокойся, нам совсем не обязательно подходить к ней, — заверил его Уилкокс и презрительно добавил: — Уж вам-то обоим бояться нечего. Таких придурков, как вы, никакая зараза не проймет.
— Точно, капрал, — улыбнулся Эванс. — Мы с Бернардом придурки, каких мало, поэтому за нами нужен глаз да глаз: ведь у нас заряженные винтовки.
Босуэлл вдруг задумался.
— В самом деле, капрал, зачем нам оружие? — спросил он.
— На всякий случай, Босуэлл, на всякий случай. Вдруг вам придется защищаться от настоящих сумасшедших.
— Неужто мы должны прикончить этих чокнутых?
— Нет, конечно, но если кто-то из вас обнаружит микоплазму, то должен будет немедленно сообщить о ее местонахождении, устранив любое препятствие, мешающее выполнить задание.
— О, я прямо холодею от страха, — заявил, содрогнувшись, Эванс. — Устроим-ка лучше перекур.
— Вам бы только бездельничать, — пробурчал Уилкокс. — А сержант нас сцапает и даст мне по шапке. Кстати, он где-то поблизости ошивается.
— Ничего подобного. Он далеко отсюда. Давайте-ка найдем местечко поукромней и устроим перекур.
Капрал Уилкокс пошел по шпалам, освещая себе путь фонарем, Эванс и Босуэлл следовали за ним. Эванс фальшиво насвистывал какую-то мелодию.
— Эй, капрал, а нас не задавят? — спросил он, прекратив свистеть.
— Дурак, это же заброшенный путь. Здесь уже сто лет никто не ездит. Не видишь, что ли, что все поросло травой и рельсы заржавели.
— Да это я так, на всякий случай...
Услышав сзади приглушенный смешок Босуэлла, Уилкокс устало и раздраженно фыркнул и проворчал:
— И какого черта я вечно с вами связываюсь?
Освещая себе дорогу фонарями, все трое молча шагали вперед под фальшивый свист Эванса.
— А почему она светится, та гадость, что скрывается в тумане? — вдруг спросил Босуэлл.
— Верно, радиация, — ответил Эванс.
— Кто говорил, что это радиация? — вмешался Уилкокс, останавливаясь и поворачиваясь к ним лицом.
— А разве нет? — лукаво спросил Эванс. — Вы сами подумайте. Нам сказали, что эта штука светится, пожирает человеческий мозг, кочует, где ей вздумается, и никто не может ее остановить. Все сходится.
— Ну откуда тебе в море возьмется радиация? — возмутился капрал.
— Господи, неужели вы поверили всей этой брехне? — возмутился в свою очередь Эванс. — Они вам еще и не такой лапши навешают, только уши подставляйте.
— Придержи язык, Эванс, а то как закачу наряд вне очереди!
— Ладно, капрал, не кипятитесь. Пошли дальше...
Они продолжали путь. Неугомонный Эванс развивал свою теорию.
— Это, видите ли, все ученые виноваты. У них там где-нибудь на атомной станции произошел несчастный случай, вот они и пудрят мозги. Этот чертов туман на самом деле просто обыкновенное радиационное облако. Правда, Бернард?
— Точно, профессор.
— А землетрясение? Как вы думаете, что это было?
— Ну, землетрясение, — бодро ответил Босуэлл.
— Заткнись, тупица. Это был подземный взрыв, капрал. И, насколько мы можем судить, атомный взрыв. Из-за этого и появилась радиация.
В подтверждение своей теории Эванс энергично закивал.
— Ерунду ты плетешь, Эванс, — ответил капрал. Сейчас его внимание было занято зияющей впереди черной дырой.
— Что с дураком говорить?! — пробормотал Эванс.
Уилкокс снова резко остановился, да так неожиданно, что в него врезался Эванс, а в Эванса Босуэлл.
— Впереди тоннель, — сказал капрал солдатам.
— Вот теперь и покурить можно, — сказал Эванс, расстегивая гимнастерку.
— Ох, достали вы меня оба! — проворчал Уилкокс, но его слова были истолкованы как согласие. Они прошмыгнули в тоннель, скрываясь от пытливых взглядов других солдат.
Сидя на корточках, Эванс зажег спичку и, прикрывая ладонью пламя, поднес ее к сигарете Босуэлла, а затем закурил сам.
— Ох, простите, капрал, — притворно извинился он, протягивая Уилкоксу зажженную спичку, но тот молча отказался и хмуро полез в карман за своим коробком. Капрал и двое рядовых курили, сидя на рельсах.
— Объясните-ка мне, мистер Всезнайка, — ехидно попросил Уилкокс, — что же это за радиация такая, которую никакие приборы отыскать не могут?
Капрал просто светился от удовольствия.
— Спохватился, старый дурень, — ответил Эванс, — с ней уже давно покончено.
— Хлорид кальция, что ли, подействовал? — съязвил Уилкокс, удивляясь глупости своего подчиненного.
— А откуда мы знаем, что это был хлорид кальция? Это они для отвода глаз говорили, что разгоняют туман, а на самом деле уничтожали радиацию.
— Господи, помоги нам, — вздохнул Уилкокс, возводя очи горе.
— Верно вам говорю, — настаивал Эванс. — Нам же ничего не известно. Кто знает, какую штуку они изобрели, чтобы отделаться от радиации. Уж времени-то у них было предостаточно.
Уилкокс презрительно фыркнул, а Босуэлл издал приглушенный смешок.
— Мы же с вами пушечное мясо, — продолжал Эванс, — вот нас и пригнали сюда, чтобы убедиться, что радиации больше нет.