Огонёк послушно уткнулась ему в грудь и расслабилась, даже всхлипнув пару раз.
– А я все твои горшки в своей комнате перебила, – тихо призналась она.
– А я тебе сколько хочешь новых налеплю, – усмехнулся Гончар, поглаживая подругу по рыжим волосам.
Глупость какая, подумаешь, горшки разбила. Он ей сердце разбил, и не единожды, а тут… горшки!
– Налепишь… - внезапно просияла Огонёк, – Гончар, а ведь я красную глину нашла!
– И правда, – широко улыбнулся юноша, – я видел, там, – и он неопределенно махнул рукой в сторону, где видел тачку с красной глиной, – как ты ухитрилась?
– Не знаю, пожала плечами Огонёк, – ты сказал, что её не существует, и мне так захотелось тебе доказать…
– Что я был неправ? – снова улыбнулся Гончар, – с радостью признаю. Сам не представляю, как мне в голову пришло, что её не существует. В то время у меня вообще много странных мыслей возникало…
Гончар нахмурился, но былой грусти в нем уже не чувствовалось, и Огонёк решилась спросить:
– Как это было? Ты сказал, как в тумане…
– Да, - задумчиво кивнул Гончар, – такое странное ощущение… Как будто не происходит ничего необычного, просто мысли вдруг становятся как будто… не твои. То есть, твои, но ведь ты бы никогда так не подумал. Хотя иногда проскальзывали мысли… близкие моим реальным.
– Например? – с любопытством наклонила головку Огонёк.
– Например, что мои друзья удачливей меня… и талантливее, наверное. Это не так работает, я знаю, и я никогда не стал бы всерьёз завидовать им, но… мысли мелькают. Или когда я пытался поразить тебя. Весьма неудачным способом, но все же… Желание произвести на тебя впечатление не имело никакого отношения к огниву.
Огонёк покраснела и попыталась было что-то сказать, но Гончар уже продолжил:
– Или тогда, когда я думал о том, как стану Королем… Мне совершенно не нужна власть, на самом деле, но мне думалось почему-то, что после получения трона я тоже смогу называться настоящим именем, как и Королева. Это, наверное, глупо… Все же, имена, которые нам дают, подходят нам, как нельзя лучше. Не зря имена, данные при рождении, со временем вовсе забываются… Имени Королевы никто не помнил, пока она не представилась… Так же и я, много лет уже просто безымянный Гончар, в этом вся моя суть…
Он замолк, осознав, что Огонёк смотрит на него с откровенным недоумением.
– Кристиан, – как отличница на уроке, уверенно выдала она.
Гончар заморгал.
– Ты…
– Конечно, помню, – закончила за него Огонёк, – как не помнить? Ведь то, что тебя перестали называть твоим именем, ещё не значит, что его у тебя теперь нет. А ты разве не помнишь моего?
Гончар невольно рассмеялся. Такое забудешь.
– Майя, – просто ответил он.
Огонёк весело фыркнула.
– Ты смотри, а ведь это первый раз, когда ты мое первое имя без иронии произнёс. А то сколько себя помню, всю жизнь у тебя, как и у других, при произнесении в глазах вопрос: «Ну какая из тебя Майя?»
На этот раз Гончар рассмеялся громко и открыто.
– Май, мы же были детьми. Мы тогда ещё не понимали, что те, первые имена, работают по-другому, что они не должны обязательно отражать сущность людей, которые их носят. Думали, что Майей могут звать только какую-нибудь нежную принцессу. А ведь обычные имена дают кому угодно, и Майи разные бывают…
– В том числе и такие, – захихикала Огонёк, демонстративно взъерошивая волосы и корча весёлую рожицу.
Гончар с улыбкой покачал головой, приглаживая ей волосы обратно.
– Шалунья, – совсем не укоризненно пожурил он.
Огонёк рассмеялась, искренне и весело. Гончар невольно залюбовался ею, придвигаясь ближе, пока внезапно она не оказалась совсем-совсем рядом с ним, и её яркие зелёные глаза смотрели прямо в его…
И он подался вперёд и слегка коснулся её губ своими. Огонёк тихонько ахнула, отстраняясь на секунду, а затем, словно испугавшись собственной реакции, сама подалась вперёд и поцеловала его в ответ.
Это был совсем недолгий, совершенно целомудренный поцелуй, но сколько же он значил!
– Ты – мое Огниво, – повторил свои слова юноша, – та, кто дарит мне свет и вдохновение, Майя.
Огонёк выдохнула, а затем, не задумываясь, ответила:
– А ты – мой Гончар, Кристиан. Тот, кому я с радостью подарю и свет, и вдохновение, и все, что только пожелаешь. И кстати, тебе совсем не обязательно производить на меня впечатление… Ты это уже сделал давным-давно, большего не нужно.
Гончар улыбнулся, и они обнялись, крепко, но нежно.
– И что теперь? – прошептала Огонёк, когда молчание стало не то, чтобы неудобным, нет, но слегка затянувшимся.
– Теперь? – переспросил Гончар, – теперь мы будем жить. Я построю новый дом взамен этой вот пещеры, – он слегка усмехнулся, оглядывая своё нынешнее жилище, – потом построю новый фонтан, старый-то взорвался…
– А можно я с тобой? – воодушевленно вопросила Огонёк, – я могу помочь. А фонтан ведь не только построить, но и раскрасить потом надо, и дом тоже, а ты ведь знаешь…
– Как ты обожаешь рисовать? Да уж знаю. Конечно, можно. Все можно, Огонёк, – Гончар искренне улыбался, глядя на энтузиазм возлюбленной.
– Здорово! – захлопала в ладоши Огонёк, – А потом?
– А потом я на тебе женюсь, и мы никогда не расстанемся. И ты больше никогда не станешь подвергать себя опасности, бегая по городу и спасая всех подряд. По крайней мере, в одиночку, - серьезно пообещал Гончар.
Огонёк ахнула.
– Правда?
– Да, – коротко ответил юноша, – если ты, конечно, не против.
– Я? Я… нет-нет, я совсем не против… – щеки Огонька заалели, как розовые бутоны.
– Замечательно! – просиял Гончар, – ну что, тогда давай начинать?
– Давай, – весело согласилась Огонёк, вскакивая с места, – тем более, что тебе здесь даже спать негде. Как ты здесь вообще жил столько времени? Ещё и не ел нормально, поди… А я готовить научилась, кстати! Ты не успел на моем Дне Рождения попробовать, но вроде неплохо было…
Гончар только улыбнулся в спину удаляющейся девушке, продолжавшей как ни в чем не бывало щебетать что-то бытовое и приземлённое.
В конце концов, а кто сказал, что счастье может быть только возвышенным? Счастье, оно разное бывает, и теперь он это ясно видел. Туман рассеялся, оставив вместо себя светлую, сияющую прозрачность любви вокруг, и простейшее, но не менее приятное от этого осознание того, что теперь все будет хорошо.