На стоянке аэропорта меня ждала служебная машина. Конечно, это не мой Hammer, но тоже не плохо. Сначала я решил устроиться в отеле, привести себя в порядок и только после этого заняться делами. Мечта хоть немного поспать оставалась яркой, манящей, но несбыточной.
В шесть утра чисто выбритый и при полном параде я пешком отправился в госдепартамент. В дверях меня встретил холёный дебил и поинтересовался целью моего визита. Я представился, и как оказалось, меня уже ждали. Другой, неизвестно откуда взявшийся, худощавый парень с кобурой на боку, пригласил меня следовать за ним. Поплутав по коридорам, мы, наконец, остановились перед массивной дверью одного из помощников президента. На приглашение войти мы не стали артачиться и дружно ввалились в кабинет. Хозяин кабинета, высокий, представительный мужчина, идеально одетый, с голливудской улыбкой и сеточкой морщинок у глаз доброжелательно предложил мне присаживаться. Его возраст определить было трудно, но ему было определенно меньше пятидесяти. Кивком головы он поблагодарил провожающего и тот вышел, тихо прикрыв за собой дверь. В кабинете воцарилась многозначительная тишина и, мне было очень интересно, о чем же пойдет разговор.
Через несколько секунд он подошел ко мне, протянул руку и представился: «Питер Байерт — помощник президента по внешнеполитическим вопросам». Я тоже представился, и на этом официальная часть как бы закончилась. В дверь постучали, вошла симпатичная девушка с дымящимся кофе на шикарном подносе. Замечательный аромат наполнил всю комнату, а сливки и печенье хорошо дополняли интерьер. Лицо девушки мне показалось знакомым, хотя этого просто не могло быть. Я прекратил попытки вспомнить, где мог встречаться с ней и удобно устроился в предложенном мне кресле. Разговор начался с неожиданного вопроса, как хорошо, и какие языки мне знакомы. Я понимаю довольно много языков, так как жил и работал во многих странах, но специализировался на японском, арабском и русском. В нашем ведомстве именно эти языки пользуются неизменной популярностью. Кроме того, я не стал скрывать, что наибольших успехов добился в русском языке, в основном благодаря Саше. Мой собеседник не стал уточнять кто такой Саша, либо знал, либо не хотел отвлекаться.
— Значит, с русским у тебя проблем нет?
— Да, вроде нет.
— Mykl, насколько мне известно, в России ты еще ни разу не был?
— Нет.
— Ты слышал о таком городе как Петербург?
— Да и довольно много. Саша родился в этом городе и много рассказывал мне о нем.
— Mykl, тебе, возможно, придется познакомиться с этим городом поближе. Нам для работы в консульстве нужен человек, хорошо разбирающийся в микроэлектронике, системах обнаружения и т. п. аппаратах. Ваше ведомство рекомендовало тебя как одного из лучших специалистов. Твои данные нас вполне устраивают, и нам бы хотелось получить твое согласие на работу в консульстве в Петербурге в России. Что ты на это скажешь?
— Предложение, конечно, заманчивое, но я никогда не работал в дипломатических представительствах и возможно не вполне знаком с правилами. — Если эти слова — фактическое согласие, то первый месяц ты проведешь в Москве в нашем посольстве. Познакомишься с, как ты говоришь, правилами и у тебя будет еще одно важное поручение. Русские хотят получить информацию обо всем, что случилось с Сашей из первых рук. Их можно понять, Саша был одним из лучших специалистов ФСБ, и имел первоклассную поддержку операции в Чикаго. Мы обещали не вмешиваться, но боюсь, что даже при самом большом желании не смогли бы ему помочь. Нашим партнёрам из ФСБ хорошо известны Ваши с Сашей отношения не только по Чикаго, но и по работе во многих других странах. По видимому они, в какой-то мере доверяют Вам, и нам хочется сделать все возможное, чтобы расширить это доверие и наше сотрудничество.
По моему удивленному лицу было понятно, что я не все понял, и глупая улыбка говорила о моей растерянности.