— Сегодня премьера песни, — галантно обратился в зал Толик Маэстро, — эта композиция посвящается Олимпийской сборной СССР!
Он кивнул мне головой, я же подмигнул Саньке, который и задал ритмический рисунок песни.
— Будет небесам жарко, Сложат о героях песни. В спорте надо жить ярко, Надо побеждать честно! — прекрасным чистым вокалом запел Толик.
Я же поддержал песенную гармонию, играя аккорды только на басовых струнах в стиле рок.
— Мы верим твёрдо в героев спорта! Нам победа, как воздух, нужна! — запели на два голоса Наташа и Толик, — Мы хотим всем рекордам Наши звонкие дать имена!
— Асса! — откуда-то с краю выкрикнул Гурам Минашвили начал отплясывать что-то среднее между лезгинкой и твистом.
Чем рассмешил окружающих до слез.
— Судьи будут к нам строги, Но, в конце концов, поверьте, Скажут нам, что мы — боги, Скажут: «Молодцы, черти»!
Кстати после песни некоторые члены сборной прослезились по-настоящему. Особенно расчувствовались девчонки из сборной по гимнастике, которые пробрались к сцене и с жаром жали руки и Толику, и Наташе.
— Генацвале, спиши слова! — выскочил около меня Гурам, — надо чтобы все Тбилиси пело песню! Нэт! Вся страна!
Потом дальнейшая дискотека пошла своим чередом. Саша Мкртчян, перепугавшись, что начнется давка, распорядился закрыть ворота и никого больше не пускать. В конце концертной программы нам вновь понесли сторублёвые бумажки, для исполнения понравившихся мелодий на бис. И мы уже отыграли еще полчаса сверх нормы. После чего я сам вышел к микрофону.
— Граждане отдыхающие, спасибо за внимание, концерт окончен окончательно, — объявил я, — а товарищи спортсмены, которые в ведре принесли сухое вино, завтра с вами поговорим отдельно.
— Мы только по кружечке! — выкрикнул захмелевший Гурам, когда все вокруг недовольно стали расходиться.
После танцев директор курзала выдал нам почти восемнадцать тысяч рублей, плюс тысяча чаевых, с голоду не помрем, прикинул я. Первыми кто протянул руки к общественной наличности стали Санька и Толик.
— Мы это…, - замялся барабанщик.
— В ресторан идём, — более конкретно выразился Маэстро.
Я посмотрел за их спины, где в метрах двадцати будущих эстрадных звезд поджидали две уже знакомые мне барышни, которые мне дали наводку на курзал. Саньке с Толиком на двоих будет чуть больше тридцати, а дамочкам, скорее всего больше шестидесяти. Нравы очень упрямая вещь, хоть и говорят, что они все время падают. Такова особенность человеческой памяти, для которой в прошлом и трава зеленее и небо голубее, и девушки сговорчивее. Я выдал горе любовникам по тысяче рублей на человека.
— Мужья-то в курсе, чем их благоверные здесь занимаются? — тихо спросил я парней, кивну в сторону барышень.
— Они ответственные работники внешторга, — с серьезным видом ответил Санька, — им некогда думать о таких мелочах.
— Значит так, не забываем предохраняться и хотя бы через раз возвращайтесь ночевать домой, — сказал я в первую очередь Толику, — сестра волнуется. И самое главное…
— Сухой закон, — ответили парни хором, рассовывая деньги по карманам.
Глава 39
На два товарищеских матча в Прагу сборная со всем тренерским штабом вылетела в понедельник рано утром из аэропорта в Симферополе. После короткого совещания было решено остановиться в маленьком местечке Рокицани в семидесяти километрах от столицы Чехословакии. Чтобы ничего не отвлекало спортсменов от предстоящих игр. Маленький аккуратный чешский городок, лично мне, напомнил старые части города Риги и Таллина. Везде булыжная мостовая, окна первых этажей на уровне пояса, старые уличные фонари, из сказки про Буратино. Лишь центральную площадь перед ратушей украшала колонна, облепленная фигурами мужиков, которых никто нигода не посадит, ведь они все памятники.
— Первое упоминание о городе датируется тысяча сто десятым годом, — кратко сообщил нам гид.
— Какой эры? — уточнил под смех команды Гурам.
Основательно погонял я его после выходки с ведром вина на танцах. Обещал, что в следующий раз прикоснётся к божественному напитку после Олимпиады.