— Последние две строки каждого куплета повторяются, подпевайте, — сказал я продолжая наигрывать простенькие аккорды.
Так под портвейн три семерки изгиб гитары желтой прошел на ура.
— Отличная песня! — хрипел Высоцкий, — кто автор? Почему не знаю?
— Наша песня, детдомовская, — соврал я, — можно сказать народная.
— Отличный кадр, — зычным голосом проревел Лева Кочарян, — вечер, река, костер, блики костра играют на лицах уставших, но счастливых ребят, и звучит эта песня.
— Это у тебя новая фильма такая? — подскочил Володя, — не забудь про меня, я как-никак дипломированный выпускник школы студии МХАТ. Показывай аккорды, — срочно потребовал Высоцкий у меня.
До своей комнаты я добрался ближе к часу ночи. Стараясь не разбудить соседей, я тихо снял кеды и оставил их в прихожей. Потом, не включая общего освещения, лишь с третьей попытки вставил ключи в замочную скважину. И тут открылась дверь из соседней комнаты, и выглянула баба Фрося.
— Чего в МУРе то сказали? — вдруг поинтересовалась старушка.
— Карточки обещали на дополнительное питание, и то не факт, — соврал я, внутренне посмеиваясь над бдительной соседкой, — а когда я спросил, и пенсионерам тоже выдадут, то мне ответили, что пенсионерам не положено.
— Не положено, — рассердилась бабка Фрося, — как ночь полночь бдеть, положено, а как карточки, то не положено. Огульники.
От злости старушка с силой захлопнула свою дверь. А спалось мне в эту ночь хорошо, лишь иногда, внезапно нагревался мой новый амулет, защищающий меня от тьмы.
*****
В пятом управлении КГБ СССР, в первом отделе насчитывалось порядка сорока оперативных работников. Лейтенант Михаил Павлович Андроников сотрудником был новым и серьезных дел пока не получал. Соответственно его столик заваленный кипой бумаг, стоял у самой двери, и чуть что именно Михаила посылали куда-нибудь сбегать или что-нибудь принести. Что я тут, ворчал он про себя, принеси, подай, пошел подальше не мешай, но все же поручения выполнял. В комнате кроме него располагалось еще три оперативника, которые за мелкий рост между собой Михаила прозвали Филиппком.
— Андроников! — в кабинет вошел известный в отделе шутник и балагур капитан Бобков, — танцуй!
— Че это? — попытался вяло отмахнуться от него Михаил.
— Первое серьезное дело, — Бобков потряс новенькой серой папочкой.
— Давай, Миша, давай! — заголосили, заскучавшие без развлечений коллеги Андроникова.
— Да не надо, ребята, — жалостно посмотрел на сослуживцев Михаил.
— Не надо? — удивился капитан Бобков, — тогда дело передаю Сидорову, а ты подпишешь бумагу, что отказываешься от выполнения оперативной работы.
— Не, не, не. Я пошутил, — кисло улыбнулся Михаил.
Он робко вышел из-за стола и стал, смешно напевая про барыню, что-то такое невнятно отплясывать.
— Шибче пляши, шибче! — заржал Бобков.
— Оп, оп, оп! — поддержали капитана остальные опера.
— Барыня, барыня, — бубнил под нос Михаил, прыгая вприсядку и разводя руки встороны.
И лишь когда уже испарина появилась на его лбу, капитан Бобков сжалился.
— Молодец! — он шлепнул серую тонкую папку на стол старшего лейтенанта, — Михаил, а сейчас не в службу, а в дружбу, сгоняй за кипяточком.
Андроников, тяжело дыша, кивнул головой и, схватив чайник, вышел из кабинета.
— Что за дело такое Филиппку подвалило? — поинтересовался старший лейтенант Сидоров у капитана.
— Да, чушь какая-то, какие-то «Синие гитары», — пожал плечами Бобков, — в общем, пацанята на гитарах в ДК Строителей что-то бренькают, зачем начальству это понадобилось, ума не приложу.
— Меньше знаешь, лучше спишь, — хохотнул Сидоров, а сам подумал, что ж мне это дело не дали, я бы его по-умному так раскрутил, что глядишь и новое звание бы заработал.
*****
Перед пятничной дискотекой мышцы всего тела приятно ныли. С самого раннего утра, весь день я и моя гоп команда облагораживали свое новое временное жилище. Сначала вынесли всю мебель в сарай, потом шкурили пол, стены и потолок, с которого давно уже осыпалась вся штукатурка.
— С какой песни сегодня начнем дискотеку? — поинтересовался Толик Маэстро, пока мы настраивали инструменты за кулисами сцены.
— Подумаешь проблема, — разминая кисти рук, ответил Санька, — вот где бы олифу достать, вот это проблема.
— Как можно быть таким приземленным человеком, — не выдержала утонченная натура нашего соло гитариста.