— А я о чем, — взвился Санька, — душа хочет праздника!
— Нужно срочно записывать пластинку, — вдруг выдавил из себя задумчивый Толик, — завтра наши песни будут пень во всех московских дворах. Попробуй потом докажи, что это наше творчество.
— Главное сейчас на это есть деньги, — ответил Вадька.
— Это точно, — улыбнулся я, и поправил за спиной свою ритм гитару, которую взял с собой для написания новых шедевров Владимира Высоцкого, — а без денег жизнь плохая, не годится никуда.
— Это точно! — засмеялся Санька.
Гостевая комната на чердаке нашего мужского общежития, уже принимала очертания законченности. Прохор с Вадькой Бураковым на славу поработали в последние дни. Был настелен пол, и поставлены стены. Остались все это дело обработать, и я бы еще навесил потолок. В общем, это все обсуждаемо. Мы обзавелись еще одной железной кроватью, а Прохор смастерил для себя пару табуреток и маленький журнальный столик. Кот Васька окончательно поселился в нашем доме, надоел ему просторнейший для гулянок ДК. Вот и сейчас он смотрел на нас с Высоцким из-под кровати. Я заварил чай из мяты и листьев смородины, подключил к усилку ритм гитару и задумался, какие бы песни Владимира Высоцкого из той жизни сочинить для него в этой.
— Слушай, — вдруг махнул рукой Высоцкий, — ерунда это все. Я сегодня весь концерт ваш слушал, как будто меня по голове поленом ударили. Некоторые песни просто гениальны. «Дым над водой», «Смертный медальон». Ничего у меня никогда не получится.
— А давай так, — я мимо ушей пропустил, роспись в собственном бессилии будущего гения, — строчку я, строчку ты. Если все будут сомневаться, я не сделаю того, а я не напишу сего, то мы бы до сих пор жили бы в каменном веке. Пока конечно камни бы не закончились.
— Ну, давай попробуем, — тихо ответил Володя.
— Мне этот бой не забыть нипочем, Смертью пропитан воздух, — сыграл я на простых блатных аккордах в темпе вальса, — а теперь ты.
— А с небосклона, — задумался поэт, — каким-то дождем, падали звезды! — выкрикнул он.
— Вот уже неплохо, — улыбнулся я, — Мне этот бой не забыть нипочем, Смертью пропитан воздух, А с небосклона бесшумным дождем, Падали звезды. Кстати последние две строчки можно пропеть дважды, как раз годится для вальса.
— Действительно здорово получается, — Высоцкий вскочил с табуретки, и прошелся по гостевой чердачной комнатке туда и обратно, — отлично выходит.
Он расчехлил свою семиструнную гитару и еще раз исполнил первый куплет.
— Снова упала, и я загадал, Выйти живым из боя, — пропел я еще одну строчку.
— Постой, постой, постой! — заволновался бард всесоюзного значения, — свою жизнь я связал с глупой звездою! — выкрикнул он.
— Мужики, ну дайте поспать! — крикнул Санька, поднявшись на чердачный этаж, — и не топайте как слоны по потолку. Имейте совесть.
— Александр, — Высоцкий развел руки в стороны, — все будет в лучшем тишайшем виде.
Однако Владимир Семенович пока мы писали его знаменитую песню, о падающих звездах, еще три раза вскакивал и вскрикивал, что это гениально. Пришлось выйти с ним на улицу, где он исполнил под светом дребезжащей свечи всю композицию от начала и до конца.
— Ох, какая ночь, какая ночь! — твердил он, слоняясь по нашему тесному внутреннему дворику, — сейчас бы водочки, а может, найдем, где хотя бы самогонки? — Высоцкий посмотрел на меня с надеждой.
— Да, пивка для рывка, водочки для блатной походчки, винца для красного словца, — прокомментировал я, — Володь, договоримся раз и навсегда, пока работаем вместе, сухой закон. Лады?
— Лады, — тихо ответил Высоцкий, — давай писать второй шедевр, а то меня просто изнутри разрывает. Если сейчас что-нибудь не менее гениального не сочиним, то помру.
— Тогда сейчас еще заварю чайку, — сказал я и пошел в дом.
Мы опять уселись на табуретках в гостевой комнате на чердаке.
— Есть такая идея, — предложил я Володе, — помнишь такой старый фильм «Служили два товарища»?
— Не помню, какого года кино? — удивился бард.
Вот я — чукча, его же еще не сняли, — обругал я себя.
— Не суть, — махнул я рукой, — в общем, воюют вместе два бойца, делят вместе ночлег и еду, спорят по разному поводу, а потом вдруг одного убивают в бою. А тот, который остается в живых, сидит и думает, почему все не так? Вроде все как всегда. И небо, точно такое же, и птицы так же поют. Он, забывшись, говорит, друг оставь покурить. А в ответ, тишина. Потому что товарищ не вернулся из боя.
— Отличный сюжет, — обрадовался Высоцкий, — так и надо начать. Почему все не так? Вроде все как всегда. Тоже небо опять голубое…