Черноволосый паренек, который скромно сидел в уголочке, и прикидывал свои будущие доходы, наконец, проснулся, и что-то шёпотом начал объяснять звукорежиссеру. После чего я смог нормально отстроить и уровень звука и чистоты наших инструментов. Правда, это заняло у меня двадцать минут, но результат был на лицо. У меня получился мощный качевый звук в стиле девяностых и нулевых годов из той моей жизни.
— Дикость, — тихо скрипел за моей спиной Артамоныч, но больше на рожон не лез.
Спустя час мы все же записали первый наш хит, «Синие гитары». На прослушивание магнитофонной аудиозаписи в аппаратной комнате столпилось человек пятнадцать. Корме моих музыкантов, на огонек, «случайно» заскочили техники из всего здания Всесоюзной студии грамзаписи, которое, наверное, работало и днем и ночью.
— Это хит! — важно заметил Геннадий.
— Да, это тебе, Артамоныч, не «Ландыши», — сказал кто-то из техников.
— Завтра «Гитары» будут звучать не то, что из всех проигрывателей, из всех утюгов, — добавил другой техник.
— Может быть, вернемся в студию, — остудил я бурные празднования, — у нас еще море музыкального материала.
— Время деньги, — поддакнул мне с важным видом Санька.
Глава 15
Запись нашего первого диска закончилась под утро. Конечно, ни в какие три часа мы не уложились. И самое обидное из двенадцати запланированных песен записали лишь десять. На первую сторону попали: «Синие гитары», «Летящая походка», «Снежная вьюга», «Звезды над Москвой» и «Дым над водой». Вторую сторону украсили композиции: «На тацпол выходи», «И этот миг», «Ищу тебя», «40 лет спустя» и «Смертный медальон». Дебютный диск так и назвали «Синие гитары» в честь нашей группы и первой песни. Из Англиканской церкви Святого Андрея мы вышли в шесть часов утра. И пока я всех развез на нашем микроавтобусе марки Opel Blitz, который мы назвали Икаром, москвичи уже дружными колонами направились строить развитой социализм. В восемь часов я закрыл на засов ворота в наш съемный загородный «особняк». Опель, не смотря на свои скромные размеры, с трудом поместился между сараем и избой.
— Молодой человек, — услышал я из-за ограды, когда закрывал двери автомобиля на ключ.
— Вы меня? — я вышел в калитку и увидел женщину на велосипеде с большой сумкой на боку.
Почтальонша Печкина, улыбнулся я мысленно.
— Если вы Богдан Крутов, то да, — улыбнулась она, — ему письмо.
— Я как раз, это он, — странно, что оно пришло не по месту прописки.
Я небрежно поставил галочку в ее тетради, и рассмотрел конверт. На нем лишь стоял штемпель какой-то канцелярии.
— Хорошего дня! — весело крикнула женщина и поехала на велосипеде дальше.
Я прямо на улице раскрыл конверт и увидел повестку в ГКБ. Потом вошел в дом и задумался, что ж они ко мне прицепились? Вадька, Санька и Толик помывшись, уже забрались под одеяло.
— Сегодня нужно объявить выходной, — сонно промычал Санька Земакович.
— Точно, — впервые с другом согласился Толик.
— Что за письмо? — заинтересовался Вадька.
— В лотерею сто тысяч выиграл, — соврал я.
— Правда! — вскочил Зёма и кинулся рассматривать казенную бумажку.
Свет из слабо зашторенных окон лишь местами попадал на нехитрую мебель нашей гостиной.
— Повестка, — прочитал первое слово Санька, которое было высвечено больше остальных, — а, чё? Сейчас по повестке за деньгами приглашают?
— Да, в пятое управление, в первый отдел КГБ приглашают всех, кто выиграл главный приз, — меня немного повеселил незадачливый и доверчивый друг, — уже не маленький сам должен понимать. Отпечатки пальцев, три фотографии, в фас и в левый, правый профиль. А то мало ли что у меня на уме, вдруг я на выигрыш доллары собираюсь покупать.
— Слушай, — высунулся из-под одеяла Вадька Бураков, — плюнь ты на эти сто тысяч! Чем дальше от КГБ, тем крепче спишь. А деньги мы и сами заработаем.
— Логично, — согласился с другом и Санька.
— Значит, сделаем так, — я встал с табурета и прошелся по комнате, — про деньги эти, сто тысяч, я пошутил. Не знаю, что там в КГБ от нас нужно, но с этого дня никаких левых заработков, иначе посадят и не посмотрят на нашу пролетарскую родословную.
— Блин! — вскрикнул Земакович, — у нас же десятка «косых» от сегодняшней записи осталась!
— Парни, ну, дайте человеку поспать! — подскочил на кровати Толик Маэстро.