Его тут же поддержали десять разно тональных голосов. То есть к нашей компании примкнули кроме двух девчонок, Машки и Светки, и парни из параллельного, Серега, Иван и Матвей.
— Стоп, стоп, стоп! — крикнул я, — вы, что думаете песню сочинить, это как два пальца об асфальт?
— Да! — дружно ответила вся гоп-команда.
— Тогда мое условие такое, — попытался я их охладить, — все парни делают по десять подтягиваний на турнике, тогда я принимаюсь за написание нового шедевра.
Следующие полчаса, пока я вспоминал всевозможное туристическое творчество, слышались подбадривающие крики девчонок и пыхтение парней. Ничего, хватит представлять из себя рахитов. Конечно, неплохо было бы разнообразить скудное питание, но пока не знаю, как это устроить.
— В общем, так, — сказал я, когда все расселись, — припев я придумал, с вас куплеты.
— Да! — громче всех заорал Толик Маэстро, и тут же достал тетрадку с карандашом.
Я заиграл хит всех времен позднего СССР, «Летящую походку» Юрия Антонова.
— Ну как вам куплет? — улыбаясь во все тридцать два зуба, спросил я, — не вижу энтузиазма.
— Куплет что-то не очень, — кисло пробубнил Толик, — а музыка клевая.
— А мне нравится! — выкрикнул Зёма.
Я ему протянул пять, он хлопнул по ней в знак согласия.
— Ладно, есть другой вариант, — я снова запел, -
— Классная песня! — первой взвизгнула Наташка.
И мы попели припев и так, и сяк, и с женским вокалом и с мужским, пока я не остановил всеобщее веселье, — теперь давайте сочинять куплеты.
Я наиграл их на гитаре, и пропел с помощью простого на-на-на.
— Ну что вы молчите как партизаны, — спросил я народ, — суть песни, в мае парень с девушкой познакомились, в январе расстались. Что между ними могло произойти?
— Я придумал, — вскрикнул Зёма, — давай Маэстро наиграй.
Толик заиграл, а Санька завыл своим неприятным голосом, — С тобой мы гуляли, морожено жрали, В качелях качали и пили ситро…
После этого куплета весь народ просто лег, там же где и сидел.
— А что, — сказал я, трясясь от смеха, — мне нравится. В общем уже поздно, завтра досочиним, я спать.
Я пошел в сторону спального корпуса, а Наташка тоже зевнула и как бы нехотя пошла следом. Естественно мы спрятались за производственным корпусом и минут двадцать еще целовались, прежде чем расстаться до утра.
6
На следующий день в школе я пользовался повышенной популярностью, ко мне подходили парни и из девятых классов, и из десятых, многие мне жали руку, и говорили, что я реально крутой. Говорили, что Чеснок попал в больницу минимум на полгода. Ничего говорил я, заживет все у него, как на собаке. Старшие девчонки мне подмигивали и здоровались. Что привело Наташку в состояние крайнего раздражения.
На уроке физкультуры вышло так, что наш урок совпал с тренировкой сборной школы по баскетболу. На носу были финальные соревнования среди учебных заведений, поэтому парни тренировались ежедневно. Как мне подсказывала память моего предшественника, наша команда, 447 школы была одной из сильнейших в Москве. Во многом это была заслуга нашего физрука Анатолия Константиновича Конев. Это был поистине выдающийся человек, трехкратный чемпион Европы, призер Олимпийских игр в Хельсинки. Но в свои 39 лет он оказался не востребован на высоком уровне. Поэтому осел здесь в подмосковном Измайлово, тренировал нас простых ребят. Как не сложно было догадаться главная причина не востребованности Анатолия Константиновича — это пьянство. Заливал наш физрук по-чёрному. И лишь в преддверии соревнований, он брал себя в руки и гонял сборников и в хвост, и в гриву.
— Ну, что милюзга, — обратился к нам бывший центровой сборной СССР, — сегодня урок пройдет следующим образом. Девочки — болельщицы.
— Ура! — заголосили девчонки.
— А пацаны, — продолжил Анатолий Константинович, — будут играть против сборной школы.
— У-у-у! — заукали парни.