Директор же еще пару раз попытался освободиться от моей хватки и тем самым прокатил меня, как скелетониста, на животе, по столу туда и сюда.
— Хорошо, — сдался Мамонтов, — в конце концов, мы эти деньги не собираемся красть.
— Тогда осталось сделать две вещи, — я слез со столешницы, — во-первых, подписать договор с заведующей нашим детским домом Ларисой Алексеевной Шляпиной. Во-вторых, нужно позвонить нашим шефам и объяснить, что концерт состоится в семь часов вечера специально для заводской молодежи, количество желающих не ограниченно, вход после уплаты десяти рублей свободный.
— Ловко, — хмыкнул директор, — и откуда ты такой прыткий взялся?
— Не поверите, — подмигнул я и соврал, — из тех же ворот, что и весь народ.
Перед тем как ехать на жеребьёвку баскетбольного первенства Москвы, я вытащил из класса Саньку Зёму.
— У тебя только пять минут, — шикнула на меня Инна Синицына, — мы итак уже опаздываем.
— Да, да, — активно закивал головой Дениска.
Я отвел друга подальше от этой безумной парочки и стал быстро ему объяснять мировую политическую обстановку.
— Санька, — зашептал я, — сейчас говоришь учителю, что у тебя болит рука, нога, живот и зуб, а потом ноги в руки и объедешь все проходные московских заводов и фабрик.
— Зачем? — резонно заметил друг.
— На проходных расклеишь объявление, что в школе № 447 в 19.00 состоится улетная дискотека, вход десять рублей.
— Улетная что? — не понял Санька.
— В скобках подпишешь, что танцы, ферштейн? — тряхнул я подвисшего Зёму.
— А нам с этого, какие дивиденды, кроме почетной грамоты на дверь туалета? — логично заметил друг.
— Пятьдесят процентов перепадет нашему детскому дому, — подмигнул я Саньке.
— Ну, скоро вы! — взвыла как сирена скорой помощи Синицына.
— Все будет окей, — улыбнулся мне Зёма, я видел красную тушь у нас в детском доме, распишу объяву в лучшем виде!
— Только без ошибок, пожалуйста, — съязвил я.
5
Почти час мы добирались до здания Московского Совета трудящихся, которое находилось на Тверской улице 13. Говорят, в прошлом веке здесь генерал-губернатор Владимир Долгоруков устраивал балы, а в этом неоднократно выступал вождь мирового пролетариата, а сейчас здесь пройдет жеребьёвка чемпионата города по баскетболу среди школьников.
В просторном кабинете, где квартировался городской отдел физкультуры и спорта яблоку негде было упасть. На первенство кроме нашей скромной команды заявилось еще двадцать пять сборных. Поэтому первые пятнадцать минут стоял настоящий ор горластых учителей физкультуры. От кое-кого веяло стойким сивушным перегаром. Кое-кто, нарушая спортивный режим, прямо в помещении смолил папироску. Постепенно из физруков сформировалось два противоборствующих лагеря, одни настаивали на олимпийской системе розыгрыша, проиграл — вылетел. Другие предлагали разделить двадцать шесть команд на две группы, сыграть внутри каждой круговой турнир, после чего по две лучшие команды должны были разыграть призовые места. Двое наиболее рьяных учителя физической культуры, с криками, а ты кто такой, успели немного помять друг другу бока. На двадцатой минуте гвалт сошел на нет.
— Можно я скажу! — дождавшись шаткого перемирия, крикнул я.
— Чего тебе пацан? — грубо оборвал меня председатель отдела физкультуры и спорта.
— У нас на все городское первенство всего два дня? Я прав?
— Ну, — хмыкнул председатель.
— Значит нужно разделить все команды на четыре группы, — я встал и подошел ближе к президиуму, — за один день будет реально провести в группах круговой турнир. На второй день по две лучшие команды из каждой группы сыграют по олимпийской системе и определят чемпиона.
— Дело парень говорит, — поддержал меня председатель.
— Это значит, где то будет играть шесть команд, а где то семь! — заголосил самый скандальный физрук, который был вообще всем не доволен, — не правильно это!
После чего, еще десять минут, учителя матерились, не стесняясь единственной девушки, Инны Синицыной, и поливали друг друга последними словами. Председатель городского отдела физкультуры и спорта, сначала колотил ложкой по графину, затем достал из стола спортивный свисток и дунул что есть силы. Вмиг в кабинете наступила тишина.
— Значит так! — гаркнул он, — схема розыгрыша утверждена, все команды разобьём на четыре группы, по две лучшие разыграют призовые места. Где по сколько будет команд, решит жребий.