— Завтра в девять утра у нас первая игра, — начал я свою речь, — соперника я не знаю, не видел, будем ориентироваться по ходу дела. Стартовая пятерка такая: центровой — Денис, тяжелый форвард — ты, Коля. Легкие форварды — близнецы, Саша и Андрюша, я — разыгрывающий. Близнецы сегодня отрабатываете броски с крайних точек площадки. Ваша основная функция растягивать оборону противника. Коля и Денис сегодня работают над заслонами, и бросками из-под кольца. Сейчас я вам покажу, как делать двойной заслон. Мы уже разбирали, как правильно отсечь опекающего меня, либо другого разыгрывающего защитника. А теперь самая важная хитрость, Денис, ты одновременно с первым заслоном должен занять позицию за спиной центрового команды соперника. И когда либо я, либо Рудик пойдет в проход под кольцо, центровой соперника делая шаг назад, столкнется с тобой и тем самым не успеет заблокировать бросок. И пока противник будет разбираться как так, мы забиваем легкие мячи из-под кольца, мы уже сможем сделать отрыв в очках. Все очень просто, давайте работать.
Меня порадовало, что ребята серьезно восприняли мои слова. И тренировка началась с минимумом причитаний, а что этот толкается, а этот бьет локтем в спину. Вообще-то то, что я показывал ребятам, как заслон и двойной заслон в том, в будущем, мире будет называться пик-н-ролл и стак пик-н-ролл.
— Дениска, ну как ты ставишь заслон! — крикнул я нашему центровому, — ты представь, что играешь против Гиви Кипиани, у которого рост два двадцать пять и вес сто сорок килограммов.
Я подошел к Вовке Соколову, который изображал центрового команды соперников и Дениске.
— Ты, Денис, стоишь, наклонив корпус под углом в восемьдесят градусов к земле.
— Ну, а как надо, — огрызнулся он.
— Вот так, — я взял Вовку, развернул его к себе спиной и уперся в него, встав под углом в сорок пять градусов, как игрок в американский футбол, практически лег.
— В таком положении, сдвинуть человека очень сложно! — крикнул я, — Вовка, давай сдвинь меня!
Соколов несколько раз безуспешно попытался продавить меня, после чего резко сделал шаг в противоположную сторону, и я со всего маху хлопнулся на паркет. Вся команда дружно покатилась от хохота.
— Чего ржёте, как кони? — спросил я, поднимаясь, и растирая колено от ушиба, — в игре будет не до смеха.
Тут в спортзал влетел, как ураган, директор школы Владимир Семенович.
— Крутов, вот ты где! — выкрикнул он, как будто он мне отец родной и собирается отодрать ремнем не понятно за что.
За что папа, улыбнулся я, вспомнив старый анекдот, знал бы, за что, убил бы.
— Срочно ко мне в кабинет! — проревел Мамонтов.
— Можно я хотя бы переоденусь? — жалобным голосом попросил я.
— Сорок пять секунд на смену обмундирования! Время пошло, — скомандовал командующий едиными учебными войсками школы номер 447.
Чем мы не солдаты, школьная форма у нас типично боевая. Верх — гимнастерка, подпоясаны ремнем и еще фуражка до кучи. Погоны пришить, раздать винтовки и в окопы. Нет, кое-кто уже обзавелся экспериментальной школьной формой, пиджак стоячка. Но это единицы.
В директорском кабинете, где еще рано утром меня возили пузом по столу, сидела заведующая нашим детским домом.
— Во что ты меня втравил, Крутов? — задала нервный тон беседы она.
— Нас! — поправил ее директор.
— Это же спекуляция! — Лариса Алексеевна ткнула пальцем в договор.
— До двух лет лишения свободы с конфискацией! — поддакнул ей Мамонтов.
— Спокойствие, только спокойствие, — поднял я правую руку с раскрытой ладонью, показывая, что в ней нет оружия, — если вы эти деньги положите себе в карман, то это действительно будет спекуляция. А если деньги пойдут в резервный фонд школы и соответственно в фонд детского дома, то это будет производственная практика.
— Вот если бы вы картошку копали или дрова рубили, — резонно заметил Владимир Семенович, — то это была бы производственная практика, а на гитаре тренькать — это не труд.
— Это вопрос конечно спорный, — спокойно заметил я, — что проще, два часа на гитаре играть, или тупо болты точить. С другой стороны можем вообще не выступать, если все это не законно, что за честный труд не заплатят ни единой копейки. Вот рабский труд — это то, что надо. Так?
— Нет! Прекратить буржуазную демагогию! — вскрикнул директор школы, — хорошо проведем получение материальных средств, как производственную практику. Но ведь нужно же билеты сделать.