— Да! — заголосил весь зал.
— Победа! — громче всех ревел директор школы.
Соперники, конечно, были сильно расстроены, но поздравили нас с победой.
— Лихой ты парнишка, — сказал мне тренер той команды, — жаль, что не в моей школе учишься.
— А вы зря сделали ставку на сдвоенного центра, играли слишком медленно, и примитивно, — пожал я ему руку, — удачи в следующем сезоне.
— Молодчики! — подбежал ко мне директор школы, — классный гандбол показали! — потряс он меня, как куклу, за плечи.
— Владисеменыч, баскетбол, — напомнил я Мамонтову вид спорта.
— А какая разница? — удивился он.
— В самом деле, никакой, — сдался я.
— Как переоденешься, зайди в мой кабинет, — тихо сказал Мамонтов.
Дальше меня поздравило семейство Симоновых, Иринка, Ленка и Ксения Федоровна. Затем на мне минуту висела Наташка, под осуждающие взгляды окружающих, и шептала нежные слова.
— Сейчас я переоденусь, забегу к директору, а потом двинем в кино, — подмигнул я всем своим друзьям.
10
В кабинете директора было очень прохладно, и мерно тикали большие настенные часы. Директор полистал какие-то бумаги и посмотрел на меня.
— Даже не знаю, благодарить тебя за вчерашний танцевальный вечер, за эту вашу дискотеку, или ругать, — начал Владимир Семенович из далека.
— Да вроде ничего не сломали, не разбили, да и без драк обошлось, — сказал, я закашлявшись, вспоминая мою разборку с хулиганом.
— Да, я не про это, — махнул мамонтов рукой, — мы вчера заработали почти одиннадцать тысяч! За один вечер! Когда я за месяц получаю всего тысячу четыреста.
— Как же так? — я очень натурально удивился, — должно же было прийти всего четыреста человек, не считая наших старшеклассников.
Директор пожал плечами, — половину денег вашей заведующей я уже отдал, но хорошее ли мы дело затеяли? Не будет ли у нас проблем?
— Волков бояться в лес не ходить, — ляпнул я, — в конце концов, в следующую субботу можно ничего и не устраивать. Никаких дискотек. Пусть молодежь по вечерам водку на природе пьянствует, видите погоды, какие стоят.
— Намекаешь, что наше мероприятие, мы провели в воспитательных целях? — обрадовался директор, — тогда этого я позволить не могу! — хлопнул он рукой по столу, — в следующую субботу, как раз перед экзаменами, проведем еще одну эту вашу дискотеку. Молодец!
Мамонтов пожал мою руку, — все свободен!
— Владисеменыч, — не спешил я уходить, — вот вы про справедливость хорошо заговорили. Как вы считаете, а справедливо это будет, что музыканты от своего концерта, кроме морального удовлетворения, ничего не заработают? Мы репетировали, шили костюмы, своими руками сделали инструменты, — я зажал три пальца.
— Сколько? — крякнул от моей наглости, к которой, скорее всего уже стал привыкать, директор.
— Я думаю, полторы тысячи будет справедливо, — посмотрел я на него невинными глазами младенца.
— А ты не ох…! — чуть было не выразился по-пролетарски представитель интеллигенции, — а не жирно ли будет? У меня зарплата в месяц меньше!
— Над дискотекой работало семь человек, — я развел руки, намекая на трудовые мозоли, — так что это будут небольшие деньги. На кино и мороженное.
Мамонтов посмотрел на часы и угрюмо отсчитал причитающиеся нам гонорар. Кстати, подобный разговор, спустя полчаса, состоялся у меня и с заведующей нашим детским домом Ларисой Алексеевной Шляпиной. У нее мне удалось выбить на тысячу больше.
— Вот что значит не уметь торговаться! — горячился Санька Зёма в нашей комнате, — мы заработали целых одиннадцать тысяч, а нам перепало всего четыре! Да тебя развели как лоха ушастого!
Я отвесил другу смачную оплеуху.
— Правильно, — пробасил Вадька Бура, — а я сейчас ему еще добавлю.
— Вы чего? — обиделся он.
— Не выражайся в приличном обществе, — одернул я его, — и куда ты так разоделся?
Санька напяливал свои джинсы-паруса, и такую же рубашку.
— Куда? — удивился Зёма, — мы же все в кино идем на последний сеанс!
— Вот бери пример с Вадьки, — я указал ему на нашего басиста, — шаровары, и школьная гимнастёрка, перетянутая ремешком. Скромненько и со вкусом.
От абсолютно несочетающихся понятий школьная форма и вкус, Зёму перекосило.
— Да надоело мне ходить, как оборванцу! — махнул он рукой.