Иду в последний решил я, поднимаясь по лестнице в памятник конструктивизма именуемый Дом культуры транспортных вузов. Однако и здесь я не встретил понимания, мне сказали, когда поступишь в институт инженеров железнодорожного транспорта, тогда и поговорим.
Шесть часов, коту под хвост, сказал я себе и зашел в ближайшую пирожковую. Взяв парочку румяных пирога с яйцом и луком и граненый стакан с компотом, я встал за столик около окна. Настроение было препаршивым. Эх, записать бы демо, хотя бы на ребрах, глядишь и улыбнулась бы мне удача. Для этого нужно искать салон записи звуковых писем.
— Привет, баскетболист! — напротив возник рыжий парень чуть выше меня ростом, с кепкой натянутой почти на глаза.
Фингал на скуле выдавал в моем собеседнике, натуру деятельную, но часто попадающею в различные передряги.
— Привет, мы знакомы? — удивился я.
— Ага, лучшие друзья, — усмехнулся парень, — в прошлое воскресенье, ты меня в первом тайме вырубил, когда натолкнул на заслон.
— Чего в игре не бывает, — я доел первый пирожок, — вы тоже жестко играли.
— Я только откушу, — рыжий без спросу схватил второй мой пирог и целиком засунул его в рот.
Я посмотрел по сторонам. У входа в пирожковую, толкалось еще два бравых паренька, которые посматривали в мою сторону. Нуда, мы втроем одного не боимся. Я не стал допивать компот, так как драться лучше на пустой желудок.
— На запей, — сунул я стакан рыжему, и пошел на выход.
У дверей парни немерено преградили мне дорогу.
— Чё встали как столбы, разошлись! — я нагло оттолкнул одного, а второй с ухмылкой отошел сам.
От пирожковой я пошел в сторону станции метро, вся троица пристроилась ко мне в хост. Такой процессией мы шли минуты две. Ждут укромного местечка, подумал я, а мне нужно, чтобы они атаковали меня по очереди, иначе в толчее может произойти что угодно. Я заметил, что впереди через метров десять улица ныряет в проулок, и рванулся в него изо всех сил. Парни ломанулись следом. Быстро заскочив за угол, и развернувшись, самого резвого из троицы, коротким хуком я отправил полежать в весеннюю грязь. Тут же на меня выскочил второй по скорости гопник. Я сделал резкий шаг назад, и провел еще один хук правой, к сожалению, второй удар у меня вышел менее эффектным. Зато третий по скорости, тот самый рыжий, воткнулся на оставшегося стоять гопаря и, запнувшись, упал. Падая лицом вперед, он успел поймать им же, то есть лицом, мой хлесткий удар ногой. Этот в отрубе, удовлетворенно похвалил я себя. После чего принял пару несильных ударов на хороший блок, и, сократив дистанцию, локтем пробил в нос самому стойкому гопнику. Менее минуты потребовалось, чтобы вся троица, постанывая, прилегла на незапланированный пикник.
— Пацаны, наших бьют! — услышал я крик за спиной.
Я обернулся, пятеро здоровенных лбов, лет по двадцать, возможно двадцать пять, отрезав мне, путь отступления к метро, бросились ко мне. Пятеро одного тоже не боятся, подумал я, сверкая пятками в неизвестном направлении. Через две минуты эти отрицатели мирных переговорных процессов загнали меня в какой-то тупик между деревянных сараев. Я встал уперевшись спиной в дощатую почерневшую от времени стену.
— Ну что скажете? — глубоко дыша, спросил я запыхавшихся гопников.
— А что спросишь? — улыбнулся, сверкнув железным зубом один из этой компании.
— Х… в попе долго носишь! — я решил вывести из себя своих преследователей.
— Ах, ты сука! — крикнул обиженный до самой глубины души гопник, и пока четверо его друзей тряслись от хохота, бросился на меня.
То, что доктор прописал, подумал я, и четким правым прямым вырубил нервного товарища. Сразу после удачной контратаки я сделал пару шагов в сторону, чтобы вновь сократить предполагаемое число нападавших до одного. Ближайший ко мне здоровенный парень без раздумий бросился в атаку. Я провел смачную двоечку ему в бороду, однако гопник успел ухватить меня за рубашку и, падая, повалил на землю. И тут же на меня посыпался град ударов. Единственное что я мог сделать, это прикрыть виски нос и глаза, и терпеть попадания в корпус. Реальная драка, это тебе не кино, где один перец гоняет десяток громил.
— Зашибу! Падлюки! — услышал я хриплый и громкий голос, молотилка по моему бедному телу прекратилась.