— Нет, еще похвалит, что взяли. Он такой — все отдаст.
— Сань, потроши гуся — и в котел, — сказал я, еще смеясь.
— Как мимолетное виденье! — потряс гуся Саня.
Две сетки мы переставили к противоположному берегу. Пока возились с ними, в третью попала гагара, накрутила на лапу толстый моток дели. Василий приподнял сеть и положил птицу на колени. Гагара зашипела и стукнула его клювом в кисть. Он со смехом выругался:
— Вот зараза, больно долбит!
Краснозобая гагара. Красивая птица, в пепельном оперении с оранжево-красным пятном на груди. Постепенно гагара успокоилась, и Василий положил ее на скамью. Я смотрел, как он раздергивает ячейки сети, и вдруг обратил внимание на глаза гагары. Изогнув шею, она водила клювом у самых пальцев. А в глазах, похожих на две капли густого меда, засветилось доверие к этим пальцам. Птица следила за рукой, как человек с больным зубом за щипцами врача. Когда Василий дергал нитки слишком сильно, она шипела, словно просила быть осторожнее.
Наконец Василий снял последнюю петлю. Гагара лежала свободной и все смотрела на него. Василий засмеялся, поднял ее и перебросил через борт. Кончики крыльев застучали по воде, и следом стремительно побежала рябь.
— Гуляй! — крикнул Василий.
Саня сидел на берегу и, увидев нас, закричал:
— Небось намокли! Быстрей в избу, там печь прямо хохочет!
Запах гусиного бульона и укропного масла растекался вокруг землянки. Когда Саня ухитрился приготовить обед — непонятно. Дура Нинка, убежала от такого парня.
Мы выхлебали заправленный сухим луком и вермишелью бульон, а гуся осилили наполовину.
— Отродясь так не едал, — вздохнул бухгалтер. — Как бы чего…
Все За свой желудок беспокоится. Просидел небось всю жизнь за дубовым столом, одна забота — не простыть, не заболеть…
— Покурим, — сказал Саня. Отвалившись в угол, почиркал спичкой, прикурил папиросу и тут же уснул.
Василий и бухгалтер, прихватив телогрейки, ушли на улицу. Папироса в зубах у Сани дымилась. Спалит избу. Я потянул мундштук, но зубы были крепко стиснуты. Пришлось оторвать…
Бухгалтер и Василий сидели против избушки, на песке.
— Легко привыкает глаз к стенам вокруг тебя, — говорил бухгалтер. — А тут от простора просто теряешься. Выскочишь вот так и от обилия бесконечных линий забываешь, кто ты есть. Нет, Василий Михалыч, вы уж извините, а я теперь ваш попутчик на все лето. Не обессудьте.
— Об чем речь, Андрей Иваныч? Место в машине всегда найдется…
Я вышел к морю на прибойную полосу.
Тих и пустынен был берег. Недалеко от землянки, зарывшись в песок, лежал старый вельбот. Доживает свой век. Пока плавал, был нужен, а теперь кто о нем вспомнит?.. Так и со мной будет. Возьмут да уволят… А-а-а… Залягу, как этот вельбот, где-нибудь на берегу. Морской капустой обрасту. Камбала будет глаза таращить. Кулики прыгать… Учитель приведет первоклассников на экскурсию: «Вот лежит уволенный человек… Слушайтесь старших, дети… Не теряйте запчасти…»
Ох, этот контейнер!.. И где его разгрузили? Одно ясно — на территории конторы технического снабжения, а точно не знает и сам товарищ Смирнов, начальник данной конторы, мастодонт снабженческих дел. Не помнит. И немудрено: территория конторы — квадратный километр. А угол поближе к сопке еще под метровым слоем снега. Там мы транспортерную ленту разгружали, скрубберы к промывочным установкам, детали от бункеров и что-то еще. Может, там?.. Может… Что-то далеко я забрел, пора возвращаться.
Вся компания сидела, привалившись спинами к стене избушки. И Саня проснулся. Бухгалтер держал спиннинг. Скучает народ.
— Ну как? — спросил я бухгалтера.
— А, ерундистика! — Он подвинулся на телогрейке, и я сел рядом, — Откуда тут быть рыбе? Ну, посудите сами — ни заводинок с кустиками, ни зарослей камыша. Голый берег, все илом забито…
— Мура все это, — лениво сказал Саня. — Размышления. А кашлык — он свое дело знает. Он давно в море чилима лопает — понял, нет?
— Позвольте, — сказал бухгалтер. — Что еще за кашлык?
— Слово такое международное, чукча Вальгыргин придумал, — пояснил Саня. — Это еще когда я сюда, на Чукотку, за монетой приехал. Давно, сопливый я был. Ну, бич один, босяк-поденщик, подвернулся, советует: «Езжай на лето в поле с геологами, там этих монет — Братскую ГЭС пруди. Шестьсот в месяц на каждое приезжее рыло. Дай пятерку». Ну, дал за совет. И поехал.
Вот топаю раз в маршруте, задумался и утопал вперед. Вдруг слышу — ребята орут. Поворачиваюсь, а рядом медведь. Стоит на задних лапах, как в этом… в цирке. Не гора, конечно, — чего врать. Но с эту избу. Бельмами ворочает, рожа довольная и меня когтем манит: иди сюда, мол, насыплю я тебе монет!