— Значит, ее выселять? — спрашиваю я. — А его?
— Он другое дело. Это все в доме, значит — дело семейное. А в него лазить — ого-го! — Валька качает головой. — Я, может, когда надо, тоже свою поучу.
— Гляди-ка, у тебя целая философия! А первый-то ее муж где?
— С первым у нее беда приключилась иного рода. Деньги они собирали то ли на машину, то ли еще на что. Он-то больше зарабатывал, ну и жили на ее зарплату, а свою он на книжку. Вроде на машину клали, он еще тут курсы шоферов окончил, а работал на промывочной установке. Набрали, значит, он и поехал на «материк» совершать покупку. И с тех пор ни слуху ни духу. В смысле весточки. Только милиция ей, когда она обеспокоилась, сообщила: «Живет там-то и там-то. Здоров». А она вместо того чтобы немедленно махнуть к нему — осталась. Вот попробуй пойми бабу!
Валька пожимает плечами и умолкает. Я тоже сижу тихо и стараюсь представить себе женщину, которую должен увидеть через несколько часов. Ведь это к ней меня послал Леонид.
Время — восемь вечера. Как раз для визитов. Незаметно ехали, а почти целые сутки. Ну, не сутки, а шестнадцать часов.
— Счастливо погулять, — говорит Валька. — А ведь я догадываюсь, куда ты…
— Трогай, извозчик, — отвечаю я. — И не «кудыкай», пути не будет.
Сбоку от дороги, метрах в пятидесяти, светятся окошки общежития. Проваливаясь в свежих сугробах, я лезу туда. Видно, пурга была, а до нас через хребет не добралась.
Коридор завален дровами, у каждой двери бадья с углем. Светит желтая лампочка. Пока я иду по коридору, в двух местах открываются двери, меня разглядывают. Наконец я отыскиваю нужную дверь.
— Кто там? — откликается низкий спокойный голос.
На такой случай годится только дурацкое: «Свой!»
— Вам кого?
Я смотрю на нее. Среднего роста, стройная, волосы длинные, черные, совсем закрывают плечи. Очень густые волосы и словно текут с головы по белой кофточке. Глаза тоже темные, как у девушек в итальянских фильмах.
— Рита?
— Да.
— Поручение у меня. Так, пустяки.
— Заходите, что же вы через порог.
— Я из разведки, с участка «Лучевой».
— Ах, вот что! Далекий гость. Замерзли, наверное, есть хотите? Я сейчас соберу.
— Спасибо, не надо. Мне еще ночлег искать.
— Ну, смотрите. Так что ему нужно?
— Просил передать письмо. — Я достаю конверт.
— А разве исчезла почта? — Она чуть заметно улыбается, и от уголков глаз бегут к вискам тонкие печальные морщинки. — Или он взял адвоката?
— Нет, — говорю я. — Но ведь вы не отвечаете. А вообще, я ничего не знаю. Могу только посоветовать…
— Не надо. — Она торопливо и испуганно поднимает руку. — Не надо ничего советовать.
— Ему там не так уж весело… — опять начинаю я. Что плохого, если я попрошу написать несколько строк к новогоднему празднику?
— Молчите! — требует она. — Слишком дорого обходится мне доброта. Он нарисовал, слепил там что-то прекрасное из снега и льда и пишет, пишет… — Глаза ее влажно поблескивают, и я вижу, как по щеке тихо катится сверкающая слезинка. — Это он себе пишет, какой он красивый…
— Вы уверены в этом?
Она молчит, опустив голову, и слезы падают на кофточку. Нет у нее уверенности, это же ясно! Сейчас я объясню, и все станет понятно и просто.
— Вы поймите… — начинаю я.
— Не хочу! — Она резко вскидывает голову. — Оставьте меня. Что вы знаете!..
Нарвался «дипломат». Перед глазами вдруг всплывает Валькина ухмыляющаяся физиономия: «В такие дела лучше не соваться!» Кладу конверт на стол и торопливо шагаю к двери…
Устал я сегодня. Ночь после работы почти не спал, потом дорога. Голова раскалывается. Я тихо бреду к общежитию, где мы обитали перед отправкой в тундру.
В шесть часов вечера у конторы прииска будет ждать Валька. Надо успеть, программа плотная.
Сначала магазин. Полки уставлены, все есть, кроме шампанского и деликатесов, заказанных ребятами.
— А где брать? — показываю я список продавщице.
— Все будет тридцатого и тридцать первого, — говорит она, ознакомившись со всеми его пунктами.
— Я уеду сегодня.
— Идите в торготдел, к Соцману. Он даст со склада.
Ох эта навигационная проблема! Попробуй завези все за два месяца, пока море свободно ото льдов. Везут, естественно, главное: продукты, технику, стройматериалы. Деликатесы в последнюю очередь. Если успеют…
Торготдел — крохотная комната в конторе прииска. Два канцелярских, измазанных чернилами и заваленных кучами накладных стола. Сейф, пишущая машинка, крашенная под перезрелый лен секретарша Галка и начальник Адольф Абрамыч Соцман. Волосы травкой стелются вокруг сияющей лысины. Святой. Все может.