— Мой поверенный будет в Менаокко не раньше, чем через тринадцать часов. — Майер посмотрел, который час. — У нас там ночь, не всех людей можно найти ночью. Прошение о временной визе я уже подал — там же, в Менаокко.
— Мне нужно позвонить маме. — Тевейра покопалась в карманах и слёзы навернулись на её глаза. — Я потеряла телефон! Или там забыла, у тех родителей!
— Пожалуйста, Вейри. — Майер взял её за руку. — Ничего страшного. Вот, возьмите мой. Там достаточно для звонка.
14
— Рони, — Мерона схватила трубку, даже не посмотрев. — Рони, интервалы упали до пятнадцати минут. Каждый следующий на три минуты короче. Покинь город, это добрый совет.
— Ты спятил, Умник?! — Мерона бросилась к стене, на которой была подробная карта города. — Гаххар 2, да? Что там происходит?
— Туда стягиваются кольца. Я уже сделал анонимный звонок, сказал, что дом нужно эвакуировать.
— Я еду туда, — Мерона схватила накидку и сумочку. — Эри, ты заставил меня сделать подлость. Запомни это — подлость.
— Рони! Я же не всё сказал, я…
Мерона дала отбой и бросилась наружу, телохранители молча следовали за ней. После вчерашних звонков не удалось уговорить губернатора, что такая охрана ей не нужна.
— Мама? Что?! Да… нет, мы возвращаемся, уже скоро! Через тринадцать часов! Да, мама, конечно, — Тевейра закрыла телефон, посмотрела на Майера. — Маме нужна помощь. Вы можете сделать всё, как я скажу, не задавая вопросов? Я потом всё объясню.
— Конечно. — Майер запер дверь.
— Погасите свет, сядьте вот сюда и раздевайтесь. До пояса достаточно. — Она посмотрела Майеру в лицо, но тот серьёзно кивнул и не спросил ничего больше. — Я сяду к вам спиной. Обнимите, прижмите к себе и сидите так. Не трогайте голову, — она развязала пояс, сбросила туфли. — Всё остальное ваше, только не трогайте голову. — Такой серьёзной Майер её ещё не видел. — Вы устали, я знаю. Я помогу вам отдохнуть, но потом, ладно?
— Вон там улица Гаххар, дом два, — Один из телохранителей, он же водитель, указал ей. — Теаренти Мерона, мы не имеем права отпускать вас одну.
— Вы со мной, — Мерона кивнула второму телохранителю, — а вы срочно в ближайший полицейский участок, пусть оцепят территорию. Я сама не знаю, что будет, но у меня плохие предчувствия!
«Ну и где эта эвакуация?! Тихо и спокойно! Тевейра, прости, я потом всё объясню».
Земля вздрогнула. Ветер ударил им в лицо, и вокруг дома номер три…
— Великий Лес! — невольно воскликнул телохранитель.
— Уезжайте! — крикнула Мерона. — Быстро сюда полицию и спасателей! Я к ним!
— Подождите! — Второй телохранитель не отставал. — Это опасно!
Вокруг дома земля ходила ходуном, из-под неё стремительно появлялись всё новые ростки, они обращались в травы, деревья, кусты и брали дом в кольцо, в осаду.
— Стойте! — Телохранитель поймал Мерону на самой границе творящегося катаклизма — виноград и другие лианы появлялись из-под земли и обвивали всё, что находили поблизости. В доме уже заметили, оттуда слышались крики, проклятия, там загорелся свет. — Дальше опасно!
— Отпустите! — Мерона освободилась. — Вызывайте полицию! — Она сделала шаг, протянула руки. Виноград взобрался по ним, обжигая кожу, протирая её до крови. — Спокойно, — прошептала Мерона, стараясь не поддаваться страху, виноград оплетал её, новые побеги тянулись к ней, — спокойно, не гневайся, прости их, прости, я виновата, накажи меня, но не убивай их! Не убивай! — крикнула она, уже едва держась на ногах, а вокруг ломался бетон и асфальт, распадалась металлическая ограда, и земля становилась зыбкой и жидкой… — Не убивай, не надо… спокойно… — Говорить удавалось с трудом, её всю оплело так, что стало трудно дышать, а виноградные побеги пахли так сладко, так приятно. — Спокойно, я прошу тебя! Не сердись!
Её отпустили неожиданно. Она упала на колени, вся в соке побегов и собственной крови, но боли не чувствовалось, пока не чувствовалось. Только жар, всё тело горит. «Я изуродована, — поняла Мерона, — щёки ободраны, лица больше нет. Эри, если бы ты знал, что я натворила, будь проклят твой эксперимент!».
— Не трогайте меня! — у неё нашлись силы крикнуть, даже сквозь разодранные губы. Спасатели уже бежали к дому, и двое хотели увести её. Но притихшие и упавшие наземь побеги тут же приподнялись, едва люди приблизились к ней на пять шагов. — Потом! Там люди, в доме люди, им помогайте! Не сердись, — прошептала она, поднимаясь на ноги, это далось с трудом. — Не сердись! Не тронь их, пропусти!