Десантник запрокинул голову, словно хотел спросить у неба ответа, но от движения лишь ощутил, как шланг в горле надавил на шею изнутри, и вернулся в прежнее положение. Это было странно, ощущать себя одновременно беспомощного внутри саркофага и могучего дредноута, который вызывает страх своим видом у всех прохожих, а заодно и водителей машин, которые периодически аккуратно обгоняли его. Двойственность его духовной жизни перенеслась теперь и на физическую, разделив его на двух противоположных существ, заставляя продолжать поиск. Поиск себя, как полагал с грустью Имперский Кулак, пока его сенсоры искали совсем другие цели. Полный набор данных по манерам движения зараженных был передан ему и обрабатывался духом-машиной Левиафана, выставляющей целеуказатели и вероятности у каждого человека, встречавшегося ему на солнечных улицах столицы Фрации, будь то простой рабочий, торговец или спешащая по делам домохозяйка. Ничего соответствующего даже на половину не было, как не было и Никара, за которым он должен был приглядывать, но провалил данное самому себе дело.
Дредноут остановился на перекрёстке и поглядел налево, затем направо, чтобы люди за рулём машин, которые сновали туда-сюда, ненароком не врезались в него, когда целеуказатель покраснел на одном из прохожих, облаченном в серые рабочие штаны и старую бежевую выветренную куртку мужчине, который с вложенными в карманы руками резко двигался прочь от перекрёстка. Пятьдесят четыре процента совпадения с поведенческим шаблоном зараженного заставили Гальярда развернуться направо всем корпусом и последовать за человеком.
Шаг дредноута был куда шире человеческого, но причина, по которой Гальярд не смог угнаться за сбежавшим Никаром, была не только в том, что корпус Левиафана был слишком широк, чтобы втиснуться в переулок, но и в том, что дредноут не умел бегать. Только в этот раз упускать цель Кулак не собирался, и запустил протоколы проверки гравитационной бомбарды, а затем и остального своего оружия, пока остающегося в неактивном состоянии.
Человек, за которым Левиафан шагал, обернулся раз, оценив угрозу, а затем ускорил шаг, после чего вероятность того, что он был зараженным, по оценке духа-машины выросла до восьмидесяти трёх процентов. Бежать ему давать было нельзя, и Гальярд активировал бомбарду, готовясь выстрелить, но понимая, что это повлечёт за собой многочисленные разрушения и жертвы. Вокруг было достаточно людей, которые пострадали бы от удара гравитации, а для стрельбы из мельты цель была далековато. Нужно было что-то предпринять, иначе жертва паразита уйдёт.
— Граждане Фрации! Человек, который убегает от меня, враг Императора. Прочь все от него! — продекламировал он на неожиданно для простых прохожих большой громкости, заставив многих шарахнуться прочь от него самого, а цель таки побежала, заставляя и Гальярда ускориться, чтобы не потерять его из виду.
— Прочь от него и с моего пути! — проревел он, набирая ход, из-за чего рокрит под стальными ногами дрожал и крошился.
Люди разбегались недостаточно быстро, а цель приближалась к следующему перекрёстку, где могла куда-то заскочить, куда дредноуту ходу не будет. Нужно было остановить его раньше, и Гальярд начал просчитывать возможности выстрела на минимальной мощности, когда ехавшая впереди легковая машина остановилась, преграждая путь. В военных условиях это была бы не преграда вообще, поскольку растоптать её не составляло труда, но сейчас внутри сидели люди, которых Имперский Кулак должен был защищать, и он принял решение стрелять. Даже на минимальной мощности гравитационный удар задержит цель достаточно, чтобы дредноут успел приблизиться.
— Во имя Императора! — проревел он, спуская энергию из огромной пушки вперёд, и в этот момент сзади в него врезался грузовик, сбивая прицел в толпу.
XXXVIII
Улицы Амброзио с тех пор, как она последний раз по ним ступала, казались Фиррис другими, более солнечными и менее людными, а то, что с ней рядом шел Микель, делало это впечатление еще теплее. На самом деле она понятия не имела как именно стоит искать зараженных, но делать хоть что-то лучше, чем ничего, потому выбирала улицы, на которых народа было всегда много, и вглядывалась в каждое лицо, будто могла по взгляду определить зараженного. Это утомляло, изматывало, она многих пропускала, но продолжала стараться, хотя, наверное, у рыцаря выходило лучше с его усовершенствованными рефлексами и всем чем там еще Император наградил своих ангелов.
Перекусили они только недавно, когда десантник уже в пятый раз об этом напомнил, да и то, Фиррис обошлась чашкой самого дешевого чая из корня рибса, к которому взяла булочку с зерновой посыпкой. Есть совершенно не хотелось из-за нервов и увлеченности поиском, так что она просто забросила всё в себя и потянула Холлстера на дальнейшие поиски, переживая, что они что-то упустят или куда-то не успеют. Что странно, её ангел был необычайно молчалив и улыбчив, ходя за ней без привычного подтрунивания, чем заставлял Фиррис периодически отвлекаться, чтобы подумать над причинами такого его поведения. Ничего в голову ей однако не приходило, потому что, как ни крути, они были слишком мало знакомы и гадать над этим было себе дороже.
К обеду они вышли на большую площадь, являющуюся полной лавок, забегаловок и магазинов узловой станцией, с которой множество людей из окружающих жилых блоков отправлялись по своим делам на больших пассажирских тягачах, курсирующих между основными мануфакторумами города. Приближалось время пересменки на многих заводах, потому площадь была переполнена, стоял лютый производимый зазывалами гам, гудели и дымили машины, шумели людские голоса. Фиррис была уверена, что её бы нехило так толкали, если бы рядом не было Ангела Ночи, которого окружающие обтекали, словно вода скалу, создавая островок спокойствия. Большинство людей так близко еще никогда ангела Императора не видели, потому смотрели на него с широко раскрытыми глазами, некоторые шептались и показывали пальцами, а особенно смелые пытались дотронуться, но никто не рискнул заговорить или остановить более чем двухметрового гиганта с мечом длиной почти в рост среднего человека. А еще, к счастью, никто не узнавал в растрёпанной блондинке в рабочей одежде ту, что едва не уничтожила Фрацию.
Фиррис обхватила правую руку идущего рядом десантника своими и прижалась к нему, испытав от этого какое-то окрыляющее чувство, сделавшее даже шаг легче, и улыбнулась, глядя на спутника снизу вверх.
— Что? — спросила она почти возмущенно, когда он посмотрел на неё этим своим снисходительным взглядом. — Это чтобы меня меньше толкали. Видишь, тебя обходят.
Пришлось подпихнуть локоть рыцаря плечом и опустить взгляд, чтобы он не увидел её смущение, и ждать какой-нибудь колкости, но, на удивление, Микель и в этот раз обошелся без них.
— Конечно, держись, — ответил он, меняя положение руки так, чтобы женщине держаться за неё было удобнее, и погладил её руку своей левой, как бы закрепляя согласие.
Звук разбитого стекла впереди заставил Фиррис вздрогнуть и вытянуть шею, чтобы увидеть что там происходит, но толпа была слишком плотной, а затем зазвучала тревожная сирена и выстрел.
Микель тут же выхватил левой рукой болт-пистолет, из которого вчера не очень удачно стреляла Фиррис, и поднял руку над толпой.