Понятно было, что паразит оказался в её голове, но раздавить ей череп он просто не мог. Другие прохожие, в том числе раненые взрывом или стрельбой, тоже начали приближаться, подбирать оружие и направлять его на одинокого Астартес, хотя большинство всё-таки благоразумно пытались убраться подальше.
— Свободу Фрации! Свободу Фрации! — подхватили самые смелые, а затем Фиррис выстрелила, исполнив, пусть и невольно, своё вчерашнее желание, а за ней последовали другие, не понимая, во что ввязываются.
XLIV
Гравитационная бомбарда была создана, чтобы уничтожать укрепления и тяжелую технику, и даже на минимальной мощности она превратила дюжину людей в кучу плоти, наверняка сломав части из них кости, и Гальярд был уверен, что некоторые даже умрут, но кому как ни ему было знать, что на войне всегда в первую очередь страдают мирные жители, которые не могут или не хотят себя защитить. За свою службу он множество раз сталкивался с таким, потому испытал только секундное сожаление, заставившее его настоящие губы сжаться, обхватив крепче шланг, по которому ему поступали питательные вещества, а затем, как и множество раз до того, отринул эти чувства, чтобы выполнить долг.
— Прочь с дороги! — проревел он, "локтем" оттолкнув врезавшуюся в него сзади грузовую машину и смяв часть кабины, а затем, набирая ход, практически побежал за зараженным, мало внимания обращая на болтовню, которая включилась из всех уличных громкоговорителей.
Беглец был быстрым и уже через несколько секунд свернул за угол, так что Гальярду пришлось напрячь свои механические ноги, чтобы поспеть за ним, а для этого пришлось раздавить несколько попавшихся на пути машин, а заодно и людей, которые не спешили убраться с пути левиафана. Имперский Кулак лишь мельком подумал о них, но, приняв то, что в случае захвата планеты паразитами, они всё равно будут мертвы, тут же забыл о сопутствующем ущербе и продолжил бег.
На повороте оказалось, что зараженный никуда в переулок не свернул, а продолжает бежать по тротуару через пока еще ничего не понимающих прохожих.
— Задержите беглеца! — оглушительно проревел через динамики Гальярд, снова встретившись с тем, что люди либо в ступоре смотрели на него, либо в ужасе разбегались.
Нужно было придумать что-то другое, что ему поможет, и ответ был так прост, что Имперский Кулак бы рассмеялся, если бы было на это время.
— Беглец заражен ксеноорганизмом и опасен! — прогремел он, снова ускоряясь и двигаясь посредине дороги, чтобы его могли объехать или свернуть на пешеходку водители машин.
В этот раз сработало, и люди, как ошпаренные, бросились в стороны с пути зараженного, облегчая работу сыну Дорна, который в этот раз собирался целиться получше и избежать промахов. Понял изменение ситуации и тот, кто направлял паразита, так что беглец начал петлять, стараясь держать между собой и огромной махиной дредноута либо людей, либо уличные лотки с прячущимися за ними продавцами. Слишком человеческое поведение, совершенно непохожее на то, что было на скитальце, так что Гальярд подумал о том, что в этот раз руководит паразитами действительно человек, а не полумашина, как в прошлый раз.
— Почтенный Гальярд, — прямой вызов пришел через зашифрованный канал, который использовал для общения с ним только магос-эксплоратор Магенрад Вульф. — Мне нужно твоё содействие в поиске местонахождения и уничтожении ответственного за дезинформацию врага.
На мгновение Имперский Кулак отвлёкся, но затем продолжил преследование, чем дальше, тем больше отставая несмотря на прилагаемые усилия.
— Я занят, — ответил он магосу и выстрелил бы, если бы перед ним на дорогу не выскочил ребёнок, даже не смотрящий на приближавшегося к нему многометрового железного левиафана.
Испуганная мать выбежала за ним, но, если бы Гальярд не остановился, то она бы всё равно опоздала.
— Благодари Императора, женщина, — проворчал Имперский Кулак, с досадой понимая, что проиграл.
Снова проиграл. Император будто бы испытывал его с Ему одному ведомыми целями.
Женщина, подхватив ребёнка, убежала, оставляя дредноута стоять посреди улицы, и Гальярд передал свои координаты магистру Сорнери с указанием где потерял зараженного, куда тот двигался и как выглядел, а затем переключился на магоса.
— Что нужно сделать?
XLV
Денёк для Эктора выдался крайне напряженным, так что к послеобеденному времени, когда разразился самый яростный кризис на улицах, он уже был на обезболивающем. Благодаря тому, что магос Вульф восстановил им нормальный вокс-траффик, советник постоянно был на связи с другими членами правления и консультировал их в равной степени что и они его по вопросам, которые касались их вотчин. По правде говоря, такого мозгового штурма в жизни Хиренеса никогда не было, так что он даже местами испытывал гордость за то, что причастен к столь богоугодному и великому делу, как вытаскивание Фрации с края обрыва, за которым лишь мрак.
Усиление охраны медицинских учреждений и инструкции относительно того, как обращаться с пострадавшими, дали свои плоды почти сразу. Когда злые, раздосадованные и возмущенные происходящим люди узнавали, что лечить всех будут бесплатно и все получат компенсации, к ним возвращалось здравомыслие и они уже более критически относились к тому, что доносилось из громкоговорителей на улице, с которыми пока что правительство сделать ничего не могло. Кроме того, силовикам запретили убивать, разрешив только лишь ранить людей, которые стреляли в них самих, и компенсация для них была еще лучше, чем для остальных, включая постоянные выплаты семьям в случае потери кормильца. Таким образом напряжение было снято сразу у обеих сторон столкновений, хотя пожар потушить можно было лишь убрав зачинщика, поисками которого занимались все Ангелы Ночи и магос Вульф.
С чем Эктор ошибся, так это с предположением о нападении на него и других членов Совета. Или, точнее будет сказать, ошибся с типом нападения, потому что враг напал морально, начав свою кампанию за свободу Фрации на улицах, что всё еще не устраняло вероятности физического покушения, так что отделение брата-сержанта Александра оставалось настороже. И всё еще неизвестный противник должен был как-то развивать своё нападение, иначе его задумка относительно восстания заглохнет. У него должен был еще оставаться какой-то козырь. Козырь в лице Ангела Ночи, о котором рассказал Рол Дихтер, предупреждая о зараженных на Фрации. Советник сомневался, что Ангел Ночи и есть их таинственный враг, ведь десантники, а он говорил лично с каждым из них и записал их истории для летописи ордена, мало понимали в социальных отношениях, политике и других тонких вещах человеческой жизни, и научиться им за год вряд ли могли, несмотря на свои феноменальные по людским меркам способности к обучению и запоминанию. Нет. Дёргал за ниточки и приводил в движение план кто-то гораздо более опытный и хитрый. На самом деле, если бы он не был врагом, Эктор бы посчитал его гением, потому что так разворошить город всего за сутки мало кому было по силам.
Однако сделать предстояло еще много чего, потому советник потёр гудящие от напряжения глаза тонкими худыми пальцами и потянулся за пустым свитком, а затем автопером. Много людей было недовольно, и как-то один из старших по положению в Администратуме сказал, что люди всегда будут недовольны чем-то, потому не стоит вообще обращать на это внимание. С точки зрения бездушной машины управления, частью которой большую часть своей жизни Эктор Хиренес и был, это было верно, но Ангелы Ночи научили его другому пути. Противник использовал проводные средства связи для дезинформации, ловко манипулируя фактами, подавая их так, как выгодно ему. Обычно, в том Империуме, из которого вышел советник, это бы просто проигнорировали, потому что мнение масс никого не волновало, кроме Экклезиархии, которая это мнение формировала, и любые протесты задушили бы арбитры. То, что собирался сделать Эктор, не стал бы делать никто, кроме ангелов смерти, Адептус Астартес, которым он служил, потому мужчина улыбнулся, решив дать людям правду такой, какой она была.