Во всём городе продолжались беспорядки, включая родительский бунт у Схолы Ангелорум, так что присутствие боевых братьев на улицах всё еще играло важную роль и одного за другим зараженных вычисляли, а затем изолировали либо убивали в зависимости от обстоятельств. Пока что казалось, что чаша весов начинала клониться в сторону Ангелов Ночи, однако пока затеявший всё это разум был жив, эти качели ничего не значили и могли затихнуть, а затем продолжиться в другом месте, в другой форме, потому решить проблему нужно было как можно скорее.
— Туда, — прохрипел тихо Волк, указывая рукой направление в полутьме подземной станции, и Базилий с Линдоном потянули носилки в указанном направлении.
Выходило, что покинули зараженные станцию не через главный вход, а воспользовались техническими коридорами, так что десантники быстрым шагом загрохотали по узким туннелям обслуживания, едва умещаясь в них со своими солидными габаритами и прыжковыми ранцами, так что на стенах оставались царапины от выпирающих в стороны деталей.
Это напоминало гонку со временем, когда они перемещались из коридора в коридор, из тоннеля в тоннель, изредка подходя к выходам на поверхность, но затем спускаясь обратно и продолжая путь. Поведение носителя Слезы говорило о том, что он не хотел быть замеченным и там, где подходил к поверхности, выпускал для дела зараженных людей, которые привлекали бы куда меньше внимания. Это было немного странно, потому что тогда должно было считать, что несёт Слезу потерянный на скитальце брат Мадок, который как раз не должен был бы вызвать у местных подозрений. Почему он? Разве он мог быть тем, кто стоит за всеми планами? Магистр в этом сильно сомневался. Значит, была другая причина, которая пока от него ускользала.
Очередная смена направления в кажущихся бесконечными подземных тоннелях привела их туда, где температура заметно повышалась. Гавин сверился с картой города и понял, что над ними находился литейный цех одного из мануфакторумов. Указание Волка, призвавшего их двигаться по плавному подъёму, дало понять, что враг, должно быть, нашел для себя укрытие где-то на территории мануфакторума, занимавшего пару квадратных километров площади и окружавшегося, как и все подобные места, высокими стенами. В конце подъёма они взломали перекрывавшие проход бронедвери и сразу температура стала еще выше, а в нос ударил запах плавящегося металла и грохот огромных механизмов.
Тем не менее, это был еще не цех, а только подземелье под ним. Длинный коридор уводил дальше, а справа и слева располагались широкие стальные двери. Волк указал на правые, когда отряд приблизился, и Гавин, проверив замок, достал силовой меч, чтобы вскрыть его. Недолгое шипение металла, сопротивляющегося силовому полю клинка, наполняло коридор, а затем дверь поддалась и десантники в полной боевой готовности заглянули внутрь.
Тёмный зал был заставлен старыми ржавеющими станками, огромными чашами для металла и треснутыми отливочными формами, над которыми висели крюки кранов, протянутых по всей длине примерно полукилометрового помещения. Запах плавящегося металла тут был сильнее, а в дальнем правом конце зала можно было увидеть красные проблески находящегося наверху цеха. Вероятно, там был какой-то спуск, которым сюда доставляли неисправное оборудование, а значит, это можно было считать еще одним потенциальным выходом.
Гавин сделал шаг внутрь и услышал за одним из мрачно выглядящих станков подозрительный звук, как если бы металл царапнул о металл. Засада? Встроенный в нагрудник ауспик ничего подозрительного не фиксировал, но это ничего не означало в таком месте, где и радиационный фон был выше нормы, и температура, и химический состав воздуха, и звуки в основном перекрывались грохотом и шипением из цеха наверху. Потому магистр жестом показал Фэдерику с болтером в руках входить за ним и остаться у двери, а сам двинулся в обход к тому месту, от которого ранее уловил царапающий звук.
За первым станком было чисто, и Сорнери с болт-пистолетом в одной руке и мечом в другой шагнул к другому, разглядев в щели между деталями какое-то движение.
— Стоять! — крикнул он, направляя оружие на мимолётную тень, но воздерживаясь от выстрела, потому что там вполне мог быть и какой-нибудь работник мануфакторума.
Разумеется, тень не остановилась, метнувшись дальше вглубь заставленного препятствиями зала, и магистр, услышав характерный звук скрежета сабатонов по металлическому покрытию, хотел было погнаться за ним, когда в мерцающем свете собственного силового клинка заметил блеск растяжки. Умно со стороны врага, который рассчитывал на то, что за ним погонятся, но на то, что его будет преследовать мастер таких вещей, он явно не рассчитывал.
— Фэдерик и Волк, на вас дверь, остальные бегом наверх! Перекройте выходы из цеха! — приказал он, запуская двигатели прыжкового ранца и бросаясь в преследование над станками.
Топот в коридоре дал понять не хуже мигнувших рун подтверждения, что его командное отделение уже выполняет приказ, но определённую фору беглец получил.
Открыто показываться в воздухе в замкнутом помещении, пусть и до потолка было порядка десяти метров, представлялось опасной затеей, потому что делало Гавина лёгкой мишенью, но, как магистр, он мог позволить себе риск, поскольку обладал защитным силовым полем железного нимба, которое способно было остановить большую часть направленной в него стрельбы. И уже спустя пару секунд оно ему понадобилось, потому что беглец, зараженный брат Мадок, остановился и открыл по нему стрельбу из болтера. Два из трёх болтов взорвались перед лицом Гавина безвредными вспышками на силовом поле, но третий попал в наплечник и слегка сбил магистра с курса, так что лишь мгновенная реакция и мастерство управления прыжковым ранцем позволили ему не зацепиться за свисающий с направляющих вверху троса крана.
Гавин с лязгом сабатонов приземлился на неровную поверхность огромной чаши, служившей когда-то для плавления металла, и открыл ответный огонь из болт-пистолета. Масс-реактивные снаряды пробили старый металл станка, за которым укрылся зараженный, и взорвались прямо перед ним, наверняка заставив его замешкаться, потому магистр рванул прямиком к цели, собираясь вступить в рукопашную схватку и обездвижить невольного предателя. Уже за миг до подлёта он осознал, что что-то не так, и резко кувыркнулся в воздухе, меняя направление на противоположное и тормозя на максимальной мощности. Взрыв отбросил его далеко назад, а повреждённый осколком левый двигатель ранца чихнул и задымился, заставив главу ордена выключить его, чтобы избежать возможной детонации.
Удар о наклонённый ковш был жестким, но Гавин сгруппировался в достаточной мере, чтобы ничего себе не повредить, и сразу соскользнул на пол, потому что Мадок снова открыл по нему огонь из болтера. Насколько магистр мог помнить, ни мастером диверсий, ни подрывником зараженный брат ни был, потому откуда у него такие навыки оставалось лишь гадать. А еще лучше узнать у него самого.
— Брат, я возьму тебя живым, а потом паразита из тебя извлекут, — пообещал Гавин громко, бросаясь в сторону Мадока, который после короткой очереди снова скрылся за станками.
Теперь главе ордена тоже предстояло побегать.
LI
Город бурлил, когда Гальярд шагал по улицам в направлении, которое указывал ему с орбиты магос Вульф. Люди, недовольные происходящим и сознательно выбравшие сторону врагов Императора, собирались в группы, чтобы творить беспредел, оправдывая это чем им хотелось это оправдать. Кто-то бил витрины магазинов, кто-то поджигал машины, а кто-то просто грабил, хотя большинство старались быстрее добраться до дома и убраться с улиц. Пару раз дредноуту встречались силовики, которые проигрывали из громкоговорителей послание правительства, весьма умело составленное, но имеющее мало влияния на бесчинствующих отбросов, с которыми приходилось разбираться с помощью оружия и дубинок. Помогать им у Гальярда не было никакого намерения, хотя часть его души горела от такого и хотела навести порядок, потому что его текущая миссия была куда более важна.