Шла прямая трансляция. Ассет был актёром на этой сцене, и актёром талантливым, отметил Грег про себя. Киссинджер знал, и Ассет знал прекрасно, что любой лидер, подхвативший летящий на него мяч власти, будет бежать с этим мячом в любом нужном ему направлении до конца поля. Или же пока не остановят.
На втором этаже, в офисе сенатора Барросы в это же время было весело. Да, у Альберта с утра подозрительно скребло в горле, и он уже догадывался, что выходные придётся проваляться в постели с температурой, — возможно, поэтому не удержался от удовольствия немного помучить своего незадачливого стажёра.
В обязанности стажёра входили распечатка документации, распределение корреспонденции по нужным папкам и ответы на телефонные звонки, если Сюзан, личный секретарь сенатора, отлучалась по срочным делам. Но для Рикки офисные технологии являлись настоящим испытанием. Какую кнопку нажать, чтобы машина отсканировала документ с обеих сторон, он запомнить никак не мог. И, опасаясь неулыбчивого Альберта, нередко казавшегося высокомерным, Рикки обращался к Сюзан. Каждые пятнадцать минут.
— Сю-юзи, — тянул он, стоя за спиной молодой женщины, — а ты мне можешь показать, как четырнадцатидюймовый лист копировать?
— ...А на какую кнопку нажимать?
— ...А если позвонят из комиссии по делам национальных меньшинств, мне что говорить?.. Сю-юзи...
В конце второй недели на «Сю-юзи» следовал один ответ:
— Меня нет дома.
Ещё через месяц Сюзан пожаловалась Барросе, что её отвлекают от работы. Потом посоветовала Рикки все вопросы адресовать Альберту, но Альберту достаточно было лишь бровью повести, чтобы Рикки решил: доставать Сюзан — куда безопаснее. Сюзи тем временем изменила тактику. Она перешла в атаку.
Произошло это в момент, когда Альберт вышел в приемную попросить её о каком-то мелком одолжении. Сюзан протянула ему конверт. Адрес отправителя был с гербом и печатью, и Альберту не надо было даже доставать письмо, чтобы понять, что его приглашают на встречу с генеральными аудитором.
— Только что курьер принёс, — сообщила она и покосилась на Рикки.— Альберт, парень занимает слишком много места в офисе. Не возражаешь, если я его подвину куда-нибудь?
Альберт бездумно кивнул, толком даже не расслышав, о чём она говорит. Если генеральный аудитор найдёт достаточно оснований для возбуждения уголовного дела, он привлечет к расследованию национальную полицию, а это ребята, которым не надо переходить дорогу — они самого премьер-министра могут упечь за решетку, если понадобится. У Альберта поднялось настроение (вместе с температурой, и он подумал, что надо бы отправить Рикки в аптеку и — вообще — уйти с работы пораньше).
Лаккара улыбнулся Сюзан — широко, с редким для него озорным огоньком в глазах, и Сюзан приняла эту улыбку как поощрение.
— Мне нужна будет часть твоего стола, Рикки, под бумаги. Отодвинешься в угол со своим ноутбуком.
— Но это же моё место.
— Твое место — там, где я выделю. Сейчас оно в углу, двигайся.
Альберт видел, что Сюзан шутит, и поддержал игру.
— Всё так и есть. Первое правило сосуществования с женщиной: ей принадлежит семьдесят пять процентов твоей территории. Двигайся.
— Я не знаю, как сосуществовать с женщиной, у меня нет девушки, — застенчиво заметил наивный ягнёнок, которого Сюзан, судя по хитрому выражению её лица, собиралась принести в жертву своей потребности похулиганить. И послушно отодвинулся в угол стола.
— А сколько тебе лет?
— Двадцать.
— Только не говори, что никогда и не было.
Рикки смутился настолько, что запотели стёкла очков.
— Я живу с родителями, и они заправляют моим банковским счётом. Даже на конфеты приходится деньги просить.
— У тебя странные родители, цыплёночек, — расхохоталась Сюзан.
— Что ты хочешь от его родителей, дорогая, они назвали сына Рикки.
Альберт невольно вспомнил своих и тут же добавил:
— Наши родители поразительно талантливы в умении сломать нам жизнь ещё до нашего рождения.
— А что ты делал в двадцать лет, Альберт? — спросила Сюзан.
— Скажем так: когда мне было двадцать лет, родителям было лишним знать, на что я тратил заработанные деньги.
Сюзан лукаво подмигнула стажёру:
— Рикки, специально для тебя, если ты не понял: твой строгий босс тоже был молод и у него, как и у всех, финансы уходили на девочек, алкоголь, сигареты, компьютерные игры и травку.
Альберту надоело стоять в центре комнаты, он подхватил свободный стул и придвинул его к Сюзан. Сел рядом — сейчас они выглядели как приёмная комиссия. Рикки смутился ещё больше. Сюзан и Лаккара работали вместе уже четыре года. Сработались, она его понимает с полуслова. Очень поддержала во время развода. А мальчишку было по-хорошему жалко: неплохо зная среду престижных факультетов в Оресте, Лаккара ничуть не сомневался, что бедолагу травят по-чёрному. Альберт помнил свои первые здесь годы: золотые орестовские мальчики-девочки аппийца не принимали, педагоги тоже не жаловали. Он и сейчас-то с трудом идёт на компромиссы, а двадцать лет назад юношеский максимализм так и лез из всех щелей.
Рикки, вероятно, с постоянными насмешками смирился. Вот сейчас Альберт и Сюзан, два взрослых человека, подтрунивают над пареньком, а он отвечает беззлобно, с застенчивой улыбкой. Но — внимание льстит, и Рикки испытывает потребность поделиться наболевшим:
— Мне нравится одна девушка на курсе. Я думал, если я буду с ней очень хорошим, она обратит на меня внимание...
— Сюзан, знаешь, что я тебе скажу, — Альберт легко и игриво хлопнул коллегу и подругу по плечу, — если тебе попадётся такой вот мистер Хороший Парень, беги сразу и не оглядывайся. Беги в горы, найди труднодоступный район, поселись в пещере и пережди. Самое главное тут — переждать.
— Ты предлагаешь мне встречаться с плохими парнями? — Сюзан вскинула брови. Когда она улыбалась, у неё на щеках появлялись ямочки, а ещё у неё была привычка закрывать лицо руками, когда она слишком громко смеялась.
— Нет, я предлагаю тебе встречаться с уверенными в себе и здоровыми на голову парнями. Мистер Хороший Парень эти два качества потерял давно и навсегда, а комплексов приобрел... Ты же это лечить всю жизнь потом не хочешь?
— Ой, это в любом случае не про меня, Альберт, ты как будто не знаешь, что я — замужем.
Ну, так и он был женат. Шутка сказать, целых пятнадцать лет был женат.
— А вот ты, — продолжала Сюзан, — сейчас в роли одинокого мужчины.
— Нет, дорогая, — мрачно пошутил Альберт, чувствуя, что голос начинает «садиться», — я сейчас в роли банковского автомата для бывшей.
Сославшись на нездоровье, Лаккара ушёл сразу после ланча. Дома он в первую очередь позвонил одному из организаторов «Дороги Признания», объяснил, что не сможет сегодня присоединиться к демонстрантам. Сначала пытался смотреть какой-то муторный фильм про пришельцев, потом выпил лекарство и уснул на диване, не раздеваясь. Проснулся в час ночи: бил озноб, сил хватило только, чтобы перебраться в кровать. А где-то часов в восемь утра его разбудил звонок в дверь.
Выбираться из кровати не хотелось. Лекарство уже давно не действовало, горло болело, всё тело — ломило. Что бы его непрошеным гостям ни было нужно, пусть убираются восвояси.
Но звонок повторился. Потом опять. Чертыхаясь, Альберт всё-таки вылез из постели, натянул джинсы и футболку, пересёк небольшую холостяцкую квартирку и открыл дверь, готовый выдать все красочные ругательства, какие знал. Но, распахнув дверь, увидел Мику — перепуганную и заплаканную.
— Спасибо тебе господи! Альберт, ты в порядке!
«В порядке» — понятие относительное, в порядке Лаккара себя не чувствовал. С лестничной площадки потянуло холодом, ночью ударили морозы. Альберт заколебался. Пригласить её войти? Побоится. Но и стоять в дверях ему не улыбалось. Чего она так перепугалась? Обычная простуда...