— Пожалуйста, мистер Лаккара. Вам известно, что сенатор Барроса убеждал премьер-министра отдать ему пост председателя в Комиссии Правды и Согласия?
Да, он знал. Кресло председателя означало для Барросы также и хорошую прибавку к месячным выплатам, но Альберт не смог бы поверить, если бы ему сейчас сказали, что Том его вышвырнул на улицу за какие-то дополнительные пятьдесят тысяч в год. Высказал свои соображения госпоже генеральному аудитору.
— Вы — не корыстный человек, и вам сложно признать, что не все разделяют ваши идеалы, — заметил Селорми, — однако ваши действия ещё и поставили сенатора Барросу в совершенно идиотское положение. В кулуарах ходят слухи, что Эллисон был настолько взбешён всплывшей историей с «Джеопортом», что распорядился передать «этому недоноску», — я цитирую слова премьера — что о своих (тут Селорми употребил совсем уж матерное слово) амбициях ваш бывший работодатель может забыть. Для Барросы это был удар не только по кошельку, но и по самолюбию. Вы такого не предвидели?
Оказалось, он много чего не предвидел, но самолюбие Барросы волновало его меньше всего.
— Мадам генеральный аудитор, — начал Лаккара, но женщина остановила его лёгким взмахом руки, словно говорила: «Погодите, погодите, вы ещё не всё знаете».
— Мистер Лаккара, надо отдать вам должное — без вашего упёртого копания история с «Джеопортом» никогда не получила бы огласку.
— Вам удалось что-то найти?
— Об этом пока рано говорить. Мистер Лаккара, вам известно, как мы работаем? Небольшой экскурс, если позволите. Существует несколько типов аудита, которые проводит наше учреждение. Финансовый — в первую очередь, когда мы проверяем счета, сводим актив с пассивом, чтобы убедиться, что они верно отражают финансовое положение компаний, попавших в наше поле зрения. Затем так называемый перформанс-аудит: мы проверяем, следуют ли члены правительства существующим рекомендациям, придерживаются ли в своих действиях буквы закона, в порядке ли вся необходимая документация. И, наконец, судебный аудит: когда мы начинаем проверку на наличие доказательств, которые впоследствии будут использованы в суде. На сегодня нам удалось найти достаточно доказательств, что правила и процедуры в этом деле не соблюдались. И сказанное относится не только к «Джеопорту». Однако нам не удалось пока что выявить полную картину. С одной стороны, время — нам нужно больше времени. С другой стороны, аппайская администрация идёт на контакт неохотно, создавая нам массу проволочек. Давайте я не буду с вами играть в кошки-мышки. Я предлагаю вам работу, мистер Лаккара, и возможность продолжать ваше расследование — но уже как официальное лицо.
Первая мысль, которая пронеслась в голове Альберта: она шутит, да? Он, Лаккара, работающий на федералов? На женщину?
— Сам факт предполагаемого убийства журналиста не является достаточной причиной, чтобы расследованием занялась национальная полиция, — продолжала Фрейзер, — это юрисдикция провинциальной полиции и на этом уровне дело уже закрыто. Но у вас есть шанс вывести его на совершенно новый уровень, а нам нужна ваша помощь.
Лучше он будет арбузами торговать, чем согласится на это предложение. Люди, против которых он боролся всю свою жизнь... Которых презирал и ненавидел. Которые в нём сейчас нуждаются? И эта работа откроет для него двери, через которые в одиночку он бы не прошёл... «Будь реалистом».
— Я согласен, — услышал он свой собственный голос. — Когда я могу начать?
Генеральный аудитор улыбнулась:
— Завтра, мистер Лаккара, завтра. Будьте в офисе в восемь утра, Джон введёт вас в курс дела. Но вы даже не поинтересовались вашей ставкой?
— Предполагаю, что она будет не ниже моей предыдущей.
— Сколько вы получали на прошлой работе?
Вопрос прозвучал непрофессионально, но Альберт всё же ответил, не колеблясь:
— Сто восемь тысяч в год.
Не без удовольствия заметил, как вытянулось лицо у Селорми, а Фрейзер тихо рассмеялась:
— Барроса был с вами щедр. Мы вам столько платить не сможем, соглашайтесь на семьдесят пять. И не раздумывайте долго: если вернётесь в Аппайи, там никто больше сорока вам платить не будет.
— Я переквалифицируюсь в спекулянта. И перестану платить налоги.
— Восемьдесят. Плюс медицинская страховка. Мистер Лаккара, будьте благоразумны, вы сейчас столько не стоите.
— Ладно, восемьдесят.
Селорми вновь вступил в разговор:
— Думаю, что вам у нас понравится. И мы ждём от вас весомых результатов. Да, кое-что ещё... Вам придётся удалить ваш видеоблог. Понятно, что работать на федеральный орган и продолжать... вашу подрывную деятельность — я не представляю, как это возможно.
Фрейзер, поправляя манжеты, добавила:
— Мистер Лаккара, вам нужно понять, что с нами у вас будет возможность довести начатое до конца. Либо с нами, либо никак.
Он это уже понял.
***
СМСка пришла за две минуты до восьми. «Где вы? Я у стойки, слева, в самом углу». Что ж, «Джей» был пунктуален.
Альберт вошёл в бар, скинул куртку на меху, повесил её на передвижную вешалку и направился к стойке. Едва войдя в бар, он заметил не просто грузного, а ужасающе толстого человека в серой майке и такой же серой кепке, который с видимым удовольствием потягивал тёмное пряное пиво из массивной кружки. Барный стул входил ему между ягодиц, как нитка в широкое ушко иглы.
При виде Лаккары «Джей» поменялся в лице, задергал ногами, неуклюже пытаясь подняться со стула и одновременно оттолкнуть его от стойки. Альберт поспешил протянуть ему руку и представиться.
— Вы написали мне, просили о встрече.
Толстяк выглядел растерянным:
— Я думал, вы — левантидиец...
Альберт уловил слабый акцент и ухватился за него, избегая разговора о себе:
— А вы откуда?
— Синеуэй...
Северо-восток от Тангроса. Самая маленькая из провинций, но с самым большим количеством безработных. Полнейшая безнадега.
— Вы не мне писали... Простите, как вас называть?
Толстяк пожал плечами, словно говоря: «Да что уж там».
— Питер Хенри.
— Питер, мне придётся вам сначала кое-что рассказать. Человек, которому вы написали, — мёртв. Его семья позволила мне воспользоваться аккаунтом на его сайте, чтобы выяснить... истинные причины смерти.
Хенри отпил глоток пива, на усах осталось немного пены. Он облизнулся, словно старый жирный кот, слизывающий с морды сметану. Деловито, чтобы ни капли не пропало.
— Так вы — аппиец, — новый знакомый, казалось, всё не мог переварить новость. — Ну, может, так и лучше.
— Вы написали, что у вас есть какая-то информация...
— Вы при машине? Здесь мы говорить не сможем. Купите мне пива?
Лаккара заказал две пол-литровые банки и, когда бармен, неодобрительно глянув и на толстяка, и на аппийца, со стуком поставил их перед мужчинами, заметил:
— Нам здесь не очень рады. Действительно, поговорим у меня в машине.
Когда они забрались в салон лаккаровского автомобиля, Хенри спросил:
— А вы уверены, что в вашей машине нет жучков?
Нет, Альберт ни в чём не был уверен. Но пока они ещё только шли к автомобилю, под благовидным предлогом он достал телефон, нажал на кнопку диктофона и положил устройство в карман. Теперь каждое слово будет записано. Не самый честный приём, в прежние времена Лаккара с этим бы согласился...
В салоне Хенри откупорил банку, отпил..
— Как вам погодка сегодня, а?
— Ненавижу ветер.
— Вот и я — ненавижу. А что вы будете делать с моей историей?
— Я ещё не знаю, о чём ваша история, — честно признался Альберт.
Хенри тоненько захихикал.
— Ваш друг искал свидетелей, знаете? Ну, очевидцев того, что произошло в Катамарке. А когда не нашёл, стал искать исполнителей.