Джиллиан лежит на чём-то остром... В тело, лицо и руки впиваются будто сотни иголок. Она лежит в своей комнате, на полу, злая, как сто чертей — потому что Дэвид женится? Лина ненавидит Джилли. Потому что Лине просто повезло, что Дэвид обратил на неё внимание, а Джиллиан, она — Уэллс. По рождению. Не подделка. И Джиллиан ненавидит Лину, потому что Дэвид приезжает всего на несколько дней и проводит их постоянно со своей девушкой.
— Почему ему можно встречаться с этой дурындой, а когда Роджер меня провожал....
— Потому что ты ещё маленькая, — отвечает Оливия, — тебе нужно думать об учёбе, а не о мальчиках.
Роджер провожал её из школы и обнял за плечи на прощание. Может, хотел поцеловать, но на порог вышел Майкл в тенниске, на которой крупными буквами красовалось «Застрели первого — и остальные уже не рискнут», и с бейсбольной битой в руке. Роджер и не рискнул, а Джиллиан потом возмущалась за обедом:
— Пап, у нас уже все девочки с бойфрендами! Когда и мне можно будет?
— Когда тебе исполнится сорок, — отрезал Майкл, а Оливия рассмеялась и добавила, что не будет вреда, если Джилли подождёт до восемнадцати. Ну как с такими родителями можно жить?
«Я уеду от вас», — шепчет Джиллиан и чувствует миллионы тонких иголок, врезающихся в тело.
Она лежит на осколках стекла? Откуда стекло в кузове грузовика? Просто руки затекли в неудобной позе. Дэвид уже несколько часов в дороге, скоро они будут на месте. Только брат пока не знает, что Джилли спряталась у него в машине под старым одеялом. Хотела напугать на первой же заправке и уснула. Когда проснулась, поняла по неяркому, уже предвечернему солнцу, что прошло часов семь, значит, скоро они приедут.
Джилли еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться в голос. Хороший сюрприз будет Дэвиду по прибытию в форпост.
«Я так сказала, я так сказала», — шепчет Джиллиан. Сказала, что взрослая — значит, взрослая.
Боль в груди, точно ей вырезали сердце. Под ладонями выедающий кожу снег. Она ездила сегодня без перчаток? В такой холод?
Пустые глаза Клайва.
— Ладно, если пересечёмся, здороваться не обязательно.
Она его никогда не любила? Клайв ещё сказал, что всё закономерно. Что Джиллиан вернулась к «своим богатым пацанам». Доказывать, убеждать — бесполезно.
Но сейчас её разрезает, и Джиллиан не может подняться, потому что привыкла полагаться на грубый окрик: «Кости целы? В седло!»
Кости целы. Она открывает глаза. Вокруг — осколки разбитой витрины. Девушка-продавщица лежит на боку у стены и смотрит на Джиллиан, не мигая, а с её ещё вздрагивающих пальцев стекают струйки крови. А Джилли даже не может встать, потому что придётся опереться на ладони, вогнать осколки глубже в плоть. Любое движение — боль.
Ей показалось, что она опять уснула и проснулась, услышав гогот брата и два других смутно знакомых мужских голоса. Какие-то грубые шутки, словечки, от которых Оливию кинуло бы в краску — но Джилли фыркает довольно: сейчас Дэвид её найдёт. Вот смеху-то будет. Первое большое приключение, а то дома все думают, что она шагу самостоятельно ступить не может.
Волнительно, но немножко страшно. Зато рассказов будет в школе! Джиллиан уже представляет, как её окружат одноклассники и с каким важным видом она будет делиться с мальчишками подробностями своего побега.
В следующую минуту дверца кузова распахивается. Джиллиан подскакивает, жмурясь от света, и со смехом перевешивается через бортик. От неожиданности двое солдат в полной боевой экипировке, стоящие рядом с Дэвидом, напрягаются и мгновенно вскидывают автоматы. Джиллиан оказывается на прицеле, прежде чем все успевают сообразить, кто перед ними.
— Что за чёрт! — восклицает один. Джиллиан пугается немного, но не показывает виду.
Валерана и Саймона с медленно вытягивающимися рожами она узнает сразу, хотя они в боевых шлемах, мозаично-серой камуфляжной форме и бронежилетах. Всё это изменило их фигуры, лица загорели и огрубели, и всё же...
— Мальчики! Не пойму, то ли я всё-таки выросла, то ли вы уменьшились в размерах, но всё равно — вы такие красивые! Я — Джиллиан, помните?
Они — помнят. У них на лицах написано, что они её надолго запомнят. Смотрят... с беспокойством? Со страхом?
«Ты чего? С ума сошла? — Дэвид буквально выдёргивает Джилли из кузова, ему точно не до смеха. — Как ты могла, а? Предки же с ума сойдут!»
Он держит сестру за плечи и на последней фразе встряхивает девчонку. Но у Джилли слишком хорошее настроение, чтобы её сейчас испугали раскаты грома в голосе брата.
— Дэйв, только не ори на неё, — это говорит Валеран, приходящий в себя от такого «сюрприза». — Ещё разревётся...
— Она не ревёт, она — Уэллс. Хоть и дура, — с этими словами Дэвид отвешивает сестре подзатыльник. Удар чувствительный, но Джилли доставалось и похуже. Брат выглядит злым и взволнованным, стоящий рядом Саймон смотрит на неё со странной жалостью.
— Кроха, ты чего учудила-то? Дэйв, что ты делать будешь?
Дэвид от души пинает колесо автомобиля:
— Что я делать буду? Обратно эту дуру везти!
«Дура» его не слушает, «дура» по старой привычке бросается Саймону на шею, крепко стискивает в объятиях и чмокает в щёку. Это только биологически у неё один брат, а на самом деле — целых три.
Саймон так же крепко целует её в висок. Подхватывает, приподнимает над землей и, судя по выражению лица, всё ещё не уверен, злиться или радоваться. Джиллиан, прожив всю свою сознательную жизнь в этой мужской компании, знает точно, что Саймон — единственный, из кого она веревки вить может.
Валеран тоже получает свою порцию восторженного взвизгивания: до его щеки Джилли, вырываясь из саймоновых объятий, не дотягивается, поэтому просто бодает в плечо.
— Выросла, выросла, — привычно растрепал челку, и Джиллиан, поднимая к нему лицо, замечает странный, сканирующий взгляд поверх голов Саймона и Дэвида — на склоны соседних гор. Дэвид тоже нервничает, пытается кому-то звонить. Джиллиан догадывается, что отцу.
Стюарт окликает приятеля:
— Эй, Дэйв. Связь хреновая. Скажи Берку, чтобы вызывал вертолёт. Тут в любую минуту начаться может, сам знаешь...
Автомобиль припаркован у стены из габионов с колючей проволокой. Со смотровой вышки доносится свист и окрик: «Ларри, что за фифа?», но Джилли даже не меняется в лице. Грубиянов принято игнорировать.
«Заткнулись, козлы! — орёт им Дэвид. — Это моя сестра!»
«Фифа» улыбается. Она — Уэллс, она об этом помнит. С папой никто связываться не будет, да и с братом тоже. Где бы она ни была — если Дэвид рядом, Джилли чувствует себя в полной безопасности.
Дэвид разъярён и не скрывает этого. Вот всё-таки у них разные матери. Дэвид может стукнуть кулаком по столу, сорваться, выругаться, а она привыкла всё держать в себе. Вот и сейчас брат матерится на чём свет стоит, а Саймон его успокаивает: «Ладно, не кипятись, всё путём...» Джиллиан пожимает плечами и озирается по сторонам.
Джилли знает, что они пересекли границу провинции и сейчас находятся в Аппайях. Дома ей рисовалась романтическая картинка с горами, злодеями и мужественными солдатами Федерации, но на деле выглядит всё как-то... совсем иначе. Высокая точка, с неё всё ущелье — как на ладони. Джиллиан уже знает, что здесь всего человек двадцать. Ей всё интересно, она впитывает детали, но база построена буквой «Г», самое занимательное скрывается за поворотом, и Джиллиан представляет, что стоит у входа в лабиринт. Она видит гири вдоль ограждения, и дальше — верёвки с постирушками, и возле поворота — маленькое помещение, вход в которое перекрывает цепочка и дощечка на ней с надписью «Занято».
Джиллиан оглядывается: здесь от земли поднимается раскалённый воздух, горы давят, не дают вздохнуть, от недостатка кислорода тянет в сон.
...Рядом с ней на пол упало тяжёлое пальто, чьи-то руки осторожно перевернули её на толстую материю. Джилли открыла глаза, и ей показалось, что она опять бредит.