— Это не мы, это он — что делать будет? Будет советоваться с нами, Аллан.
— Своевременно Ларри женился на этой девочке... — заметил Даррел. — Это у него серьёзно?
— Похоже, они очень привязаны друг к другу.
— Хм, Стюарт и Уэллс. Сильная комбинация. Нашим основным избирателям это придётся по душе. Следи, чтобы не скозлил. Не настолько твой Стюарт сильный кандидат, что бы его нельзя было свести с дистанции скандалом. Что там с Мерсером?
— Мерсер пообещал, что будет держать рот на замке.
Даррел провёл языком по передним зубам и цыкнул. Потом откинулся в кресле, раздвинул пластины жалюзи и посмотрел в окно. Задумался.
— Так насколько его можно контролировать?
— Не думаю, что вообще можно, — покачал головой Грег. — Но пока неопытен — будет полагаться на нас.
— Пока — это сколько?
— Для нас — достаточно. А к тому времени, когда подумает о самостоятельном полёте, у нас уже будут в руках все рычаги воздействия.
Филдс сохранял осторожное молчание. Не надо Даррелу думать, что он поддерживает эту идею. Кто знает, чем она обернётся?
— А дальше какие планы? — продолжил Даррел.
— Интервью с героем. Он двенадцать часов провёл в торговом центре, помогал выводить людей. «Я не думал о смерти, это было не важно» — думаю, таким лейтмотивом пустим. У него хорошая жестикуляция, без агрессии. И фотогеничен, мерзавец, — последняя фраза была произнесена Киссинджером почти с отеческой нежностью. — Но самое главное, высокий эмоциональный интеллект... Избиратель это в парне заметит...
— И наутро Стюарт проснётся всенародным любимчиком, — рассмеялся Филдс, заканчивая фразу Киссинджера. — Смотри, Грег, как бы у него «звёздная болезнь» не началась.
— Он — не тщеславный парень, — возразил Киссинджер, — и не дурак.
***
Не то чтобы он был совсем пьян, до полного «в сиську» не хватало ещё нескольких стопок. С Дэном они поспорили, кто выиграет в полуфинале: «Лесные Разбойники» или «Осиновые Стволы». Поспорили на пятьдесят отжимов, Дэн проиграл и теперь пыхтел на полу у клайвовских сапог.
Вокруг них собрались немногочисленные посетители бара, до этого мирно гонявшие шары на зелёном сукне. Теперь они подбадривали Дэна и подтрунивали над ним одновременно.
— Он халтурит! Он от пола пузом отталкивается!
— Давай, приятель, ещё с десяток осталось!
— Повыше, мать твою, ты же отжимаешься, а не черепашку потрахиваешь.
Клайв сидел в пол-оборота к входной двери и, когда та распахнулась, первым увидел на пороге тонкий силуэт.
Бармен тоже её увидел. Плеснул Клайву в стакан:
— За счёт заведения.
Клайв вспыхнул, встретившись с Джиллиан взглядом. Отвернулся. Заметили её и остальные: да, были пятничные вечера, когда Клайв заглядывал сюда со своей тогда ещё девушкой, её многие знали. Сейчас увидели, сделали вид, что их не касается, расступились. Кто-то смущённо поприветствовал, кто-то предпочёл притвориться, что не узнал. Джилли изменилась. Как-то резко выросла, что ли?
Клайв отвернулся к стойке и отпил из стопки. Виски уже не горячило. За спиной раздался стук каблучков, который показался Клайву ударом молотков, вбивающих гвозди ему в ладони. Дэн, поднявшись с пола, потрепал приятеля по плечу. Тот только прошипел:
— Убери от меня эту дрянь...
Но было уже поздно — Джилли села рядом на высокий барный стул и положила на стойку маленькую сумку. Клайв избегал смотреть ей в лицо, лишь скользнул взглядом по кистям рук. Всегда удивлялся, какими сильными могут быть эти хрупкие, тонкие пальцы, какая у девчонки хватка. Как у питбуля. Только вот не с такими ухоженными длинными ноготками, как сейчас, конечно... Когда последний раз она навестила Мышонка?
И всё же поднял глаза.
Джиллиан выглядела хреново.
— Он, что, тебя бьёт? — не выдержал, хотя пообещал себе первым с ней не заговаривать. Внешне она выглядела как столичная штучка: ухоженная, вытянутая в струну. Но вот лицо... Мёртвая. Точно кукла. По-прежнему обалденная девчонка, но без жизни в глазах. Через её губу проходил порез, глаза запали, она сильно похудела. Эвансу стало не по себе при мысли, что какой-то ублюдок мог поднять на неё руку.
Джилли замотала головой и протянула ему полиэтиленовый пакет.
— Нашла кое-что из твоих вещей, когда собирала своё.
— Ну, выкинула бы, нашла с чем носиться.
— Подумала, может, тебе пригодится...
Что пригодится? Зубная щётка, пара маек? Джилли так оберегала своё личное пространство, что ничего существенного в её квартире Клайв не оставил. Выходит, даже и к лучшему.
Ладно, он эту дрянь ещё не скоро забудет, конечно. Но ей об этом знать не обязательно. Пусть думает, что ему, Клайву Эвансу, всё равно. И нет, дудки, удовольствия выяснениями отношений он Джилли тоже не доставит.
— Спасибо, — Клайв повернулся к Дэну. — Вдарим ещё по одной?
Пусть знает, что разговор закончен.
...Но на парковке Клайв всё-таки догнал бывшую подругу. Услышав его торопливые шаги за спиной, Джиллиан обернулась — излишне быстро, и Клайв успел заметить испуг в её глазах. Короткую яркую вспышку страха. Сумерки размыли черты её лица. Клайв раздражённо потёр небритую щёку.
— Дэвид был бы радёхонек увидеть, до чего ты опять себя довела, Джилл. Худющая, и теней пугаешься.
— Это всё, что ты хочешь мне сказать, Клайв? — Её голос звучал... спокойно? Да нет, скорее безжизненно.
Эванс провёл рукой по волосам и посмотрел куда-то поверх её головы.
— Вот как ты могла, а? — покачал головой. — Думал, ты — надёжная, верная девчонка.
...Неживая, холодная, как ледяная корка на озере. Клайву захотелось всё в этой мёртвой заводи перебаламутить. Пусть почувствует по полной, каково ему сейчас. Всё в нем уже кипело от ярости, но самой тяжёлой мыслью было, что он бы Джиллиан простил. Надоела эта боль в груди.
— Ты сюда не из-за вещей тащилась, Джилл. Прощения просить.
Джилли отвела взгляд, и Клайву показалось, что вздохнула. Не сложилось у неё с тем парнем, что ли? Клайв всегда считал, что женщины чувства вины не испытывают, но Джилли была другая. Что он сделал не так? Ну да, Эванс простил бы... И кому он врёт, самому себе? Уже, прямо сейчас — простил. Если только Джилли скажет, что с другим всё кончено...
— Так губа разбита — откуда?
— Я упала... Ты разве не знаешь, что случилось в Оресте?
Ореста Клайва не интересовала, а вот история с падением показалась ему неправдоподобной.
— Ты ушла от него? — и, не дав Джиллиан ответить, взяв её за локоть, Клайв продолжил: — Что ты наделала, маленькая?
От порыва ветра Джиллиан поежилась, ей было холодно стоять на льду, губы уже подрагивали от начинающегося озноба. Клайв ждал. Сам не знал, чего. Жеста? Слова? Едва сдержался, чтобы не сказать, что до сих пор её любит.
— Мне тебя не хватает. — Джилли вымученно улыбнулась и быстро продолжила: — Я как будто застряла между двух миров. Меня кошмары измучили, я боюсь засыпать, Клайв. Раньше всё было просто: много солнца, много свободы. Игры, скорость...
— Так зачем ты...
— Я знаю, что поступила ужасно. Нельзя было любить одного и давать обещания другому. Клайв, я люблю его, и ты прав, я хочу у тебя попросить прощения. Потому что я и тебя люблю тоже. По-другому. Мне нужно всё это: ты, Мышонок, наша дружба, твои уроки... Ну да. Я не хочу, чтобы мы при встрече вели себя, как чужие люди. Я хочу, чтобы мы остались друзьями, близкими, настоящими друзьями, потому что я ничего не забыла и я очень тебе благодарна.
Расплылся. Расслабился. «Маленькая». Надо же быть таким тупицей! Джилли мучают дурные сны, Джилли опять теряет связь с реальностью, и инстинкт самосохранения подсказывает: если вернуть крупицу прошлого, она выкарабкается. Эванс всегда был для неё не более чем своеобразным донором. Рядом с ним у Джилли появлялись силы противостоять внутреннему аду, но любить она Клайва за это не будет.
Эванс отпустил её руку, покачал головой:
— Положим, от кошмаров пусть тебя спасает тот, с кем ты спишь. И не застряла ты между двух миров, Джилл. Уже давно сделала свой выбор, осталось только честно себе в этом признаться. Ладно, подруга, не скажу, что было приятно повидаться. Но — всего хорошего.