Пендрагон прыгнул с балкона, чтобы избежать падавших сверху обломков развалившегося купола, и на мгновение завис в воздухе, падая как пушинка. За ним, больше чем луна в октябре, появилось звериное лицо Войны, наполовину скрытое облаками и полосами клубящейся тьмы.
Пендрагон изогнулся в воздухе и поднял меч для удара, с замысловатой рукоятки сорвалась вспышка света, отразилась от зеркального лезвия и полетела прямо в лицо Войны.
Чудовище, рыча, отпрыгнуло назад, зависло в воздухе, закрыв собой небо, выгнулось как кошка, вытянуло все четыре лапы, как если бы собираясь приземлиться, и исчезло из виду, приземлившись где-то за горизонтом. В воздухе остались только слова, которые оно прорычало, убегая: «Я спрячусь в самом тайном месте на свете! И вам не удастся победить меня, пока не найдете мое убежище».
Белый чистый свет ослепил Ворона; он замигал, пытаясь восстановить зрение.
Оказалось, что это Лемюэль, стоявший на остатках лестницы, которая когда-то вела в планетарий. Руки Лемюэля были сложены, как для молитвы, Чаша раскачивалась в воздухе перед ним, живой свет лился из сосуда, его искры плясали на огромной фигуре Смерти, облепив ее, как рой горящих бабочек; и там, где они касались огромного существа, то исчезало, превращалось в струйку дыма.
Смерть съеживалась, крутясь в воздухе как осенние листья, подхваченные порывом ветра. Струи тьмы проносились мимо плеч Лемюэля и собирались за ним, образуя фигуру в плаще, но намного меньшую, ростом с человека.
Чаша фонтанировала светом, красный лился от тела Чаши, серебряный и белый из горлышка бокала, и, наконец, весь воздух наполнился светом, а вокруг Чаши повисла великолепная радуга. Там, где свет — нет места для Смерти, и Смерть стала тенью Лемюэля, повиснув у него на ногах.
Но Лемюэль не глядел назад и не обратил внимание на тень, прицепившуюся к его пяткам. Камни и обломки кирпичной кладки покрывали наклонившийся мраморный пол между ним и местом, где остатки лестницы нависали над пустотой.
— За вами, — крикнул Ворон. — Смерть за вами.
Лемюэль, по-прежнему глядя вниз, поднял покрывало и покрыл им плавающую в воздухе Чашу.
— Нет, — сказал он.
— Там! Прямо там! — настойчиво сказал Ворон.
Лемюэль тряхнул головой.
— Не больше, чем за любым другом человеком. Пока мы живем, мы должны отбрасывать тень. Не беспокойтесь, Мистер Вранович.
— Но…
— Не беспокойтесь, все так, как должно быть.
Гален прошел между сломанными плитами, не отрывая глаз от фигуры Судьбы, гигантской башней темневшей на юге. У ее плеч клубились самые высокие облака сумеречного неба, а высоко над ними плыла в воздухе железная маска.
Не отрывая взгляд от богини тьмы, Гален заговорил:
— Дедушка, мне кажется, что Пендрагон упал. Но тогда почему Судьба не нападает на нас? У нас нет магии против нее…
— Я здесь, наверху, — послышался сверху голос Пендрагона. Он висел на спинке инвалидного кресла Питера, которое слетело вниз и приземлилось; оба козла раздраженно били копытами по мраморному полу, разбивали валявшиеся обломки и подбрасывали куски стен на сотни футов в воздух.
— Мананнан сказал мне, что на нас готовится атака, — сказал Питер, успокоив своих жеребцов.
— Что? — спросил Ворон. — Сказал? Как?
— Откуда я знаю, как работает эта чертова магия? Из его рта раздался человеческий голос и предупредил меня. Он сказал, что чувствует, как сила Ахерона увеличивается; скоро она будет такой сильной, что нахрен пробьет нашу защиту.
— Где он сейчас? — спросил Лемюэль.
— Я разрешил ему уйти.
— Пап! Ты сделал что? — ужаснулся Гален.
— Смотри на мои губы. Я разрешил ему уйти. У нас нет людей, чтобы сторожить пленных; мне самому пришлось вылететь в окно, чтобы отбить в сторону верхушку холма, которую одна из этих прикольных девочек бросила в дом.
— Холма? — спросил Ворон.
— Да. Я угостил ее молотом, и она улетела в море, — сказал Питер. — Неужели никто не видел? Черт побери! Мое мгновение славы, и никто его не заметил.
Венди легко слетела с края крыши и, приземлившись, встала на один из обломков мраморной стены, легко касаясь его большим пальцем правой ноги.
— Эй, как дела? Все живы?
— Венди? Ты что, выросла из своей одежды? — удивился Ворон. — И эти цветы?
— Разве они не прелесть? Мне подарил их Лемюэль!
— Глядите сюда, — сказал Пендрагон, указывая мечом на юг.