В это мгновение еще один юный стражник с лицом, красным от возбуждения и тревоги, обогнул угол и появился в двери. Хотя Питер лежал на полу, стражник поднял винтовку.
— Не стреляй! — завопил Питер, поднимая руки. — Я безоружен!
Но парень приложил винтовку к плечу и прицелился. Но тут его глаза посмотрели за спину Питера. По воздуху неслось что-то, завывая как падающая бомба, и с каждым мгновением монотонный свист становился все ниже.
Питер выбросил руку вверх, но молот пролетел мимо руки и ударил парня прямо в грудь, отбросил к дальней стене и со страшным шумом переломал все ребра. Из ран на груди выплеснулось целое море крови.
Юноша выдохнул женское имя (наверняка подруга или жена), с трудом поднес руки к бьющемуся сердцу и пульсировавшим легким, которые торчали наружу через разорванные мышцы и разбитую грудную клетку, упал в лужу крови и замер.
Молот вернулся в руку Питера.
— Зараза! — выругался Питер, с ужасом и восхищением глядя на молот. Потом, взглянув на двух мертвецов, покачал головой. Он почти жалел их. Почти.
Любой из них мог сделать из него решето, если бы они вспомнили то, чему их учили. Откуда бы не появилась рота этих неудачников, они должны быть дном бочонка с гнилыми яблоками.
Но что с мышонком? Питер достал малыша из кармана.
Мышонок перестал дышать. Питер не знал, что делать. Отложив в сторону молот, он потер маленький животик пальцем.
— Держись, парень. Не сдавайся. — Мышонок был еще теплым.
Как только Питер положил его обратно в карман, он услышал топот солдат по коридору. Он огляделся в поисках укрытия. Дно медицинской тележки могло выдержать его вес, а синими пластиковыми занавесками можно закрыться. В следующее мгновение он уже выбросил медицинскую начинку тележки через пролом в стене и спрятался на нижней полке, втащив ноги руками. Он схватил синие пластиковые занавески и закрылся.
В комнату вбежали люди. Послышались голоса.
«Ты и ты, встаньте в коридоре!»
«Сержант, что за дьявольщина…»
«Иисус, посмотрите, что он сделал с Килмером. Да он разгромил все место!»
«Святая Матерь Божья, что за дьявол все это сделал…»
«Сержант — смотрите, он проломил стену и исчез».
«Этот сраный паралитик?»
«Никакой он не паралитик».
«Вы, трое, через дыру за мной. Бадди, останешься здесь. Держи связь с Васкесом и Эберсолем. Торопись, ребята, вперед!»
Еще больше шагов. Люди перебираются через упавшие блоки и кирпичи.
Питер согнул средние пальцы и прошептал:
— Морфеус, ударь Васкеса, Эберсоля и Бадди. — Потом на дюйм отодвинул занавеску.
Слева, в коридоре, он увидел двух солдат, сидевших на полу и зевавших во весь рот. Справа, около дальней стены, стоял еще один солдат, глядя на упавшую водонапорную башню.
Питер спросил себя, действительно ли это «Бадди». Может быть, духу надо настоящее имя, чтобы подействовать на человека. Прозвища недостаточно.
Молот лежал в нескольких футах, на залитом кровью полу, спрятавшись среди разломанных кирпичей.
Питер тихонько вытянул руку и прошептал.
— Шшш! Мьёлльнир! Иди к папочке!
IV
Бадди услышал скрип за спиной и повернулся. Он увидел, как мускулистая, покрытая шрамами рука вытянулась из медицинской тележки, и в нее прыгнул молоток.
Питер откинул синюю занавеску, когда солдат, слишком поздно, поднял винтовку. Горизонтально махнув рукой, Питер бросил молот, крикнув:
— Только ружье!
И тут Бадди показалось, что его ударил грузовик.
Следующее более-менее ясное воспоминание — он лежит на спине, глядит в голубое небо и видит сломанные куски своей винтовки, медленно крутящиеся в воздухе.
В тот же момент он сообразил, что лежит на обломках кирпичей около дыры в стене, его голова свисает в дыру, а он сам медленно скользит.
Пара сильных рук схватила его и бросила внутрь. И он погрузился в туман боли.
— У меня сломана рука! — крикнул он.
— Заткнись, — приказал спокойный твердый голос. Когда зрение Бадди прояснилось, он увидел, что широкоплечий, покрытый шрамами человек лежит рядом с ним. Одна бычья рука держала его за гимнастерку, а другая, с растопыренными пальцами, была поднята в воздух, прямо перед его лицом.
Бадди увидел лицо человека. В этом лице и этих глазах было что-то такое, что делало его похожим на лицо босса, странного сумасшедшего парня с бабскими украшениями, который говорил Уэнтворту, что надо сделать.
— А теперь скажи, где вы держите Лемюэля Уэйлока. Старик, высокий, лысый, большие белые брови.