Ван Дам опять затянулся.
— В последнее время вы слышали что-нибудь о Колдгрейве?
— Я пытался поговорить о нем с Азраилом. С моей точки зрения Колдгрейв совершенно бесполезен. Для чего нам кучка религиозных фанатиков, если в нашем распоряжении практически все армия Соединенных Штатов? Но Азраил не хочет и слышать об этом. Может быть, он все еще собирается сделать этого человека Папой, как и обещал. — Уэнтворт с тревогой покачал головой. — Мы должны избавиться от Колдгрейва. Спишем его смерть на пропавшего Уэйлока или на этого русского парня.
— Гм, сэр, а вы сможете соврать, глядя ему прямо в глаза?
Уэнтворт пожал плечами.
— Ну, это просто мысль.
Ван Дам медленно выпрямился на своем кресле, прикусив сигарету; горящий конец упал на пол, едва не задев подбородка.
— Святой Иисус Христос! А. У.
Уэнтворт кивнул.
— Азраил предупреждал, что она будет в плохом настроении. Вот почему мы поставили ребят из службы безопасности, одетых как генералы, поближе к пентаграмме. Он был уверен, что его она не убьет, но что-нибудь кому-нибудь сделает, хотя бы только для того, чтобы показать, что она имеет виду под сделкой. Хм. Поглядите на это. Азраил сказал, что она возьмет двух-трех человек; и она действительно взяла двоих. Он знает свое дело. А… как вы себя чувствуете?
— Плохо, сэр. Вся эта кровь. Мы обычно делали что-то в таком роде с лягушками, которых ловили, когда я еще был мальчиком… Я…
— Ясно. Просто опустите голову пониже и какое-то время не смотрите на экран.
— Все. Я пришел в себя.
— Кишки бедного Боба расплескались по всему полу.
Уэнтворт еще раз хлебнул соды, потом спросил.
— На каком языке они говорят?
— Вавилонский. Через несколько мгновений мы должны получить перевод текста на шестом экране. Ребята из ЦРУ здорово навострились в мгновенных переводах. Интересно, что задержало их.
— Быть может акцент? — предположил Уэнтворт.
— Или этот рев мешает работе оборудования. Сэр, а что вы скажите людям из Национального Зоопарка о львенке?
— Государственная безопасность. Случайно убит во время перевозки. А вот что вы скажите людям Смитсоновского института об алмазе «Надежда»?[17]
— Террористическая угроза. Мы вернем обратно настоящий алмаз, как только схватим террористов.
— Мм. Отличная идея.
— Сэр, неужели Азраилу действительно нужен для этого ритуала самый большой алмаз в мире?
Уэнтворт пожал плечами.
— Да, по-моему. Духов такие штуки очень впечатляют.
— Эй. Она отпрыгнула назад. Что у него в руке?
— Лунный камень, из тех, которые привез Аполлон. Я думаю, что и эта штука тоже очень впечатлила призрака.
— Опять террористическая угроза, сэр?
— Не-а. Мы просто взяли его и сообщили, что потеряли. Нашего человека схватили, но до слушаний еще далеко, а к тому времени уже наступят Мартовские Иды.[18] Кстати, о них. Ваши люди готовы?
— Сэр, мы можем устроить восстание в любом городе, какой вы нам укажите. Объявим национальную катастрофу и введем военное положение. Займет не больше часа. У нас уже есть передовицы, призывающие президента получить от конгресса чрезвычайные полномочия и мандат, который даст ему возможность ввести поправки к конституции. Но мне нужно финансирование. Не все, но многие заговорщики делают это только ради денег.
— Это не проблема, я вам дам личный номер телефона Хала. Позвоните ему, и он просто включит печатный станок. Эти деньги не появятся в бюджете, и конгресс ничего не узнает.
— Как, разве конгресс ничего не знает?
— У тех, кто не берет взятки, нет достаточно денег, чтобы действовать. А на тех, кто берет, мы нажали и заткнули им рот. Вот эти знают обо всем.
— Что с бомбой?
Уэнтворт отставил в сторону пустую бутылку от соды.
— Я все еще считаю, что заговора достаточно. А если нет, давайте разбомбим пустую военную базу. Может быть ту самую, которую разгромил Питер Уэйлок. Любой взрыв ядерной бомбы в атмосфере заставит наложить в штаны всех в этом мире. Американский народ разрешит нам выпустить универсальное удостоверение личности, следить за передвижениями всех и каждого, обыскивать дома без ордера и приостановить habeas corpus,[19] если решит, что мы ищем террористов с ядерной бомбой в чемодане.
— И Азраил?
— Однажды он рассказал мне, что как-то раз убедил короля убить все детей, родившихся в Майский День во всем королевстве. Их собрали на корабль и утопили.
— Ого! И что сказал Азраил о бомбе?
— Азраил сказал, что надо использовать ее на Лос-Анджелесе.
Какое-то время оба человека молчали.