Он умер уж давно
– Стой.
Логан шепнул это, ухватив мальчишку за плечо, когда тот шагнул вперед, в направлении призрака. Малышка Сьюзи поднималась по лестнице и падала с нее, но ее голос продолжал звучать в этой загробной, жуткой детской песенке. Карл наблюдал за ней, не отрывая взгляда.
– Почему?
– Фантомы опасны, они могут создать нематериальные иллюзии и галлюцинации. Она ходит по другому миру, Карл, она нас, возможно, даже не видит.
– Я вижу дальше этого мира.
И Карл дернул плечом, чтобы рука Логана слетела с него. Мальчишка подошел к лестнице. И когда Сьюзи в очередной раз падала – он раскрыл объятия. И фантом не упал. Девочка словно врезалась в него, остановившись в нескольких сантиметрах от мальчишки.
– Тебя тоже «никто не видит». Ты должна уйти отсюда.
Фантом посмотрел на Карла.
– Меня толкнули?
– Да.
– Я красиво играла?
– Да, красиво.
– Тогда почему толкнули?
– Потому что люди злые.
– Ты не злой.
– Потому что я не взрослый.
Сьюзи наклонила голову набок и посмотрела на мальчишку.
– Уйти… а кто будет работать для дяди?
– Дядя тоже ушел. И ты уйди.
– Не надо больше петь?
– Нет.
– И играть?
– Нет.
– Я могу… забрать флейту себе и играть, что хочу?
– Да, Сьюзи.
Фантом девочки подернулся очередной рябью. А после раздался звонкий детский смех, Сьюзи обернулась вокруг своей оси и поскакала куда-то, будто играла в классики. И постепенно ее дух исчез. Карл тяжело выдохнул, закрыв глаза.
– Ты сумасшедший?
Логан едва не рявкнул это. Весь этот разговор он боялся подойти, боялся, что его присутствие спровоцирует фантом.
– Она могла забрать тебя, понимаешь ты это?
– Я хочу спать. Я замерз.
Карл поправил воротник свитера и вернулся на диван, на котором он спал. Лучехвост выбрался из-под его одежды и лег рядом, прижимая к себе хвост.
– Ты ему точно понравился.
– Кому, Билли?
– Кому?..
– Надо его назвать.
– Почему Билли?
– Так звали бродячую собаку там, где я жил. Мы с ней иногда ночевали вместе. Если бы не Билли, я бы замерз в одну из ночей.
Логан коротко кивнул. Сложно было привыкнуть к таким коротким воспоминаниям Карла, одно было тяжелей другого. «Но факт остается фактом. Мальчишка жив. И я сделаю все, чтобы он не пострадал»
Логан тоже сел на диван, скрестив на груди руки и уронив подбородок на грудь, попытавшись уснуть. Он сделал вид, что не слышал, как Карл встает и подкармливает чем-то лучехвоста, что не видел, как мальчишка неумело, но с намеком на заботу гладит зверька, тоже прижимая его к себе. «У этого ребенка ненормальная потребность хоть кого-то любить, а он не может и этого не понимает. Да у меня еще хорошее детство было…»
Утро в этих краях зимой наступало поздно, рассвет начинал тлеть лишь около десяти утра. Логан впервые за долгое время так хорошо выспался – сон был крепким еще и благодаря холоду. Мужчина потянулся, хрустнув шейными позвонками.
– Эй, звереныш. Чего не будишь меня?
Логан огляделся, вздохнув – Карла снова не было. На улице еще было темно. Мужчина накинул куртку и вышел на улицу. Дорожка следов, едва ли видная на затвердевшем от холода снегу, вела за дом, Логан пошел по следам. Карл, видимо, забрался на крышу дома. «Больной он, черт возьми, что ли…»
Мужчина что-то проворчал и тоже залез наверх. Карл стоял у дымохода, обмотавшись в шарф, утопив в нем лицо, натянув шапку посильней. Шерстинки были покрыты белым инеем, из-под шарфа торчала мордочка лучехвоста, его шерсть тоже покрылась инеем – от дыхания Карла.
– Ну ты сбрендил что ли, в такой холод торчать на одном месте?
Логан сказал это негромко, но с чувством. Он подошел к Карлу, сразу ощутив неладное. Мальчишка стоял неподвижно, смотря в небо. И его темноту снова рассекало северное сияние. Они снова были вне мира. Посреди бескрайнего пространства зимы. Где нет ни искры света – лишь это величественное кружево изумрудного цвета. Логан подошел к Карлу, взглянув на него. И увидел, что по щекам того катятся слезы. У мужчины сжалось сердце.
– Эй, ну что такое…
– Как красиво.
Карл сморгнул слезинки и опустил взгляд.
– Как красиво, Логан… Почему я не видел этого раньше? Почему все, что я знаю – это чертова жестокость и серость? За что меня так ненавидели? Я никого не убивал намеренно, я не хотел никому причинять вред. Я просто хотел, чтобы мне не делали больно. Чтобы обо мне забыли. Мне ведь нужно было где-то жить, неужели я не умею на это право? Не имею права… оставаться там, где родился?
Вновь этот голос, эти интонации. Интонации взрослого, несчастного человека, у которого коверкают детскую душу. Из этого состоял весь Карл, до кончиков рыжих волос. Логан смотрел на него. И тоже не понимал – почему.