Мария Фобиш ходила опечаленная. Все вокруг говорили, что Юрген на следующее утро с первым автобусом уедет. По возвращении он будет уже в форме пограничника.
— А что будет потом?
В тот вечер Мария окончательно поняла, что любит Юргена.
Девушка надела кофту и вышла на улицу. Она больше не могла сидеть дома. Может быть, он на улице? Тогда ей удастся поговорить с ним.
На перекрестке, где дорога поднималась к часовне, они неожиданно столкнулись друг с другом. И хотя оба желали этой встречи, от смущения не могли вымолвить ни единого слова.
Юрген протянул Марии руку.
— Добрый день, Юрген.
— Мария, давай немного пройдемся? Я думаю…
Она кивнула. Они стали медленно подниматься к часовне.
— Ты завтра уезжаешь, Юрген?
— Да. Завтра…
— Понравится ли тебе?
— А почему мне может не понравиться?
— Да я просто так…
Не сговариваясь, они свернули в сторону и пошли вдоль пастбища к мелколесью. «Здесь я видел Фрица Кана с Барбарой», — подумал Юрген.
Мария, словно угадав его мысли, сказала:
— Я была у Ганни. Фриц должен вернуться сегодня или завтра. Она счастлива. На следующей неделе Ганни собирается с ним в Берлин, к его матери.
Солнце уже зашло за Росберг, когда Мария и Юрген подошли к лесу. Юрген остановился.
— Присядем?
Оба молча сели на землю и стали смотреть на звезды. Каждый старался угадать мысли другого.
— Почему ты молчишь?
Не получив ответа, Мария повернулась к Юргену и только тут увидела, что он смотрит на нее.
— Мария, я хочу тебе что-то сказать… Я искал тебя сегодня вечером… потому что…
— Потому что?
— Потому что я люблю тебя!
Юрген поцеловал руку девушки.
— Теперь ты все знаешь, Мария. А ты? — торопил он. — Что ты думаешь обо мне?
Щеки Марии пылали.
— Ты разве слепой, Юрген? Я…
Юрген не дал ей договорить: он обнял ее и поцеловал. Когда он отпустил ее, она хотела было договорить, но… Юрген почувствовал, как руки Марии обвились вокруг его шеи, и она ответила на его поцелуй.
Было уже за полночь, когда они, тесно прижавшись друг к другу, спускались к деревне, и обоим казалось, что никогда еще звезды не сверкали так ярко, как в эту ночь.
Мартин и Ксантиппа
В один жаркий солнечный день я поехал на заставу в Борнхайде, где когда-то служил. На КПП меня встретил начальник заставы капитан Эрнст Бардорф.
Эрнст прибыл на заставу в 1953 году. Был он тогда совсем юным и неопытным, любопытным, но еще не понимающим до конца всего того, чем мы тогда занимались. 17 июня во время заварушки его на улице подкараулили несколько хулиганов, избили до полусмерти и бросили на дороге.
Постепенно он оправился от побоев, много читал по ночам и начал разбираться в событиях. А спустя полгода пришел ко мне и положил на стол заявление, в котором просил принять его в Союз молодежи и послать учиться на младшего командира.
На заставу он вернулся уже командиром отделения. Осенью 1956 года вступил в партию, а через два года уехал учиться в офицерское училище пограничных войск. Во время событий 13 августа 1961 года он уже был моим заместителем, а спустя два года его назначили начальником заставы…
Мы внимательно и придирчиво разглядывали друг друга.
— А ты потолстел, как я посмотрю! — заметил я.
Эрнст усмехнулся и сказал:
— А ты, мой дорогой, каким-то серым стал, честное слово!
— Ничего не поделаешь, люди стареют, — объяснил я. — Один об этом до самой смерти скулит, другой же сам распоряжается собственной жизнью.
— Оставь свою философию при себе, — попросил он. — Лучше скажи, что тебе нужно?
— Вот хочу найти материал для статейки…
— Вот оно что! Тогда пошли поищем…
Мы прошлись по казарме, поговорили с солдатами и унтер-офицерами, посмотрели, как они живут. К обеду я исписал в своем блокноте несколько страниц мелким убористым почерком, однако особо интересного материала не было. Посмотрев на картину, висевшую на стене, я вдруг вспомнил об увлечении Эрнста и спросил:
— Ты все еще рисуешь?
— Пойдем, я тебе кое-что покажу, — сказал он заговорщическим тоном. — Проверим, как у тебя обстоит дело с памятью.
Мы прошли в комнату политпросветработы. Переступив порог, Эрнст остановился и показал рукой на картину, висевшую на противоположной стороне. На ней был нарисован молодой мужчина в пестрой рубашке и рядом с ним собака овчарка, которая, положив передние лапы ему на плечи, пыталась лизнуть его в лицо.
Парень показался мне знакомым. Я подошел ближе к картине и прочел под ней надпись: «Мартин и Ксантиппа».