— Послушайте нас, товарищ, — перебил бригадира Масберг. — Хорошая работа — это еще не рекомендательное письмо на все случаи жизни, и оно не позволяет подателю такового нарушать законы. Это вы должны ему втолковать. Он член твоей бригады, и ты, так сказать, несешь за него ответственность. Если с ним еще подобное случится, он одним внушением не отделается. Надеюсь, мне не нужно объяснять тебе, что такое пограничная служба!
Мюллер встал, взял свою фуражку:
— Будет сделано, пусть он только покажется мне на глаза! Счастливо оставаться! Я на него нажму. Надеюсь, любовница-то у него красивая? Ну, привет!
Когда бригадир вышел из комнаты, Масберг сразу же посуровел:
— Товарищи, послушайте меня! Допрос нарушителя дал следующее: он еще вчера хотел перейти границу на соседнем участке. Около десяти часов вечера он приехал в Пфердеберг, там узнал, где именно находится лазейка. Границу он перешел, остальное нам уже известно. — Масберг встал и, обращаясь ко всем, добавил: — Товарищи офицеры, прошу подойти ближе к карте.
Бернд Кронау еще раз протер фару у своей «Явы» и надел на голову шлем.
Прош отвел его немного в сторону и сказал:
— Говорят, что ты сегодня берешь и коляску.
— Почему?
— Иначе ты не готовил бы так тщательно мотоцикл.
— Завидуешь? — рассмеялся Бернд.
— Завидовать? У мужчин, говорят, любовь проходит через желудок, а у девушек — через мотоцикл. Это тебе не мешало бы знать.
— Ну, всего тебе хорошего! Прош помахал ему рукой.
Бернд помчался по улице, прибавил газ.
«Хорошо, — думал он. — Еле заметный поворот рукоятки — и ты летишь еще быстрее. Придет ли Криста — вот вопрос? Конечно придет».
Село осталось позади. Вскоре он увидел Кристу в пестром летнем платьице.
Бернд затормозил прямо около нее.
— Криста, девочка! Ты ли это?
Девушка покраснела.
— Это ты? Опять начинаешь? — Она протянула ему руку. — Если ты меня сейчас же не отпустишь, я уйду.
Парень выпустил ее из своих объятий. Криста достала из сумочки платок. Она повязала его на голову и залезла на заднее сиденье.
— Куда поедем? — спросил он, поворачивая к ней голову.
— Куда хочешь, только не так быстро. Хорошо?
— Не бойся, больше ста двадцати он не дает! — крикнул Бернд, стараясь перекричать шум мотора.
Ехали через луга и леса, а когда солнце уже клонилось к закату, остановились перед маленьким кафе в районном городке.
— Разомнемся немного и отдохнем, — предложил он.
Криста слезла с сиденья, сняла темные очки.
— Охотно.
Кафе было полупустое. Они нашли уютный столик в углу. Бернд заказал кофе и мороженое. Когда официант ушел, Бернд завладел рукой девушки.
— Через час нам нужно уезжать отсюда. Пойдем вечером в кино?
— Ладно.
— Такой хороший фильм показывают!
Криста поставила чашку на стол, в ее глазах мелькнул страх.
— Я должна тебе что-то сказать, Бернд. Прошлый раз, когда мы сидели в кино, нас видела фрау Фишер и все разболтала. По селу уже ходят разговоры. Отцу я сказала, что иду к Карин.
Блеск погас в глазах Бернда, он бросил недовольный взгляд на торт, который показался ему кислым.
— Криста! — начал он. — Мне не нравится наш разговор, Что я, бродяга, что ли? Я приду к вам домой и поговорю с твоим отцом. Он меня вообще не знает. Может, он просто боится потерять тебя? Такое еще можно понять. Твоя мать, прости…
— Нет, этого нельзя делать, — запротестовала девушка, — мы и знакомы-то всего несколько недель.
— А сколько нам нужно знать друг друга, чтобы завоевать симпатии твоего отца? Этак мы и состариться успеем. Ведь мы же живем не в средние века. Нечего тебе бояться!
Девушка полезла за платком, чтобы вытереть выступившие на глазах слезы.
— Прости меня, но ты же знаешь, что я тебя люблю.
Несколько минут они молчали. Когда солнце опустилось за горизонт, Криста стиснула его руку и, слабо улыбнувшись, сказала:
— Пойдем, нам пора. Давай лучше сходим в кино.
— Криста!
После кино они вышли на улицу. Дойдя до ворот дома, где жила Криста, они остановились.
— В первый раз ты привела меня сюда. Знаешь ли ты, что это для меня значит? Поверь мне, все уладится. И отец твой привыкнет ко мне. Вот демобилизуюсь, найду себе работу. Может, в сельхозкооперативе.
Криста склонила голову ему на плечо и кивнула. От страха и надежды она лишь наполовину понимала смысл его слов.
Вдруг дверь дома неожиданно распахнулась, и на пороге показалась фигура отца. Лицо его горело от негодования, в руке он держал фонарь.