Володька только шмыгал носом и отворачивался от меня.
— А ты, старина, спроси у него, как он доканал магнитофон, — посоветовал Эдди.
Я вопросительно посмотрел на Володьку.
— Не знал, как выключить, — почти прошептал он.
Оказывается, еще месяц назад ему удалось обмануть бдительность Эдди и в его отсутствие исследовать запасной магнитофон. Когда Володька вдоволь насладился зрелищем вращающихся дисков, он попытался выключить его, но это ему не удалось. Увидев через окно идущего домой Эдди, Володька поставил магнитофон на место и аккуратно закрыл чехол. Когда через несколько дней Володьке удалось опять заняться магнитофоном, он понял, что тот выключился сам. А Эдди позже обнаружил, что батареи, добытые с великим трудом, начисто разряжены.
Мотора не было, на колхозные моторки нечего было рассчитывать, так как они день и ночь возили от бригад рыбу на приемный пункт. Оставалось плыть по маршруту на веслах. На этот последний маршрут Эдди возлагал самые большие надежды — хотел блеснуть техникой синхронных съемок. Но магнитофон, на котором стоял синхронизатор, бездействовал.
— Собери сухие батареи на фактории, посмотри по схеме вольтаж питания магнитофона и составь для него питание, — велел я Володьке.
Он с готовностью кинулся исполнять это указание. Ему хотелось загладить хоть часть вины. Он обошел всю факторию, приволок много батарей от приемников, вооружился вольтметром и засел мастерить аккумуляторы. Скоро он составил несколько батарей. Они были послабее тех, что разрядились, но все-таки это было лучше, чем ничего.
Итак, одна брешь была заделана. Оставалось подлечить руку Эдди и подыскать подходящую лодку. Лодка Нашлась случайно. Ее пригнал с Пясины новый механик колхоза. Дело стояло за небольшим: вытесать весла, смастерить уключины и просмолить днище. С помощью паяльной лампы и куска смолы все щели были более или менее заделаны в течение дня. С веслами дело обстояло хуже. Здесь трудно найти прямую лесину. Лиственницы в большинстве корявые и суковатые. Весла получились тяжелые и неказистые. Сделали и уключины.
Уезжали мы чудесным вечером. Ветра не было совсем. Река Авам гнала свои воды без единой морщинки на поверхности. Прощание с авамцами было теплым, но, как и любое прощание, немного грустным. Наши друзья-нганасаны помогли столкнуть тяжело груженную лодку.
Я греб не спеша: идти предстояло далеко. Надо было проплыть по Аваму до впадения его в Дудыпту, затем плыть по Дудыпте до устья Угарной. Там стояла бригада рыбаков, от которой надо было пройти до Пясины и уже по Пясине достичь Агапы, или Энкаху, как ее называют нганасаны. Путь немалый. Правда, мы шли по течению.
Отсутствие ветра было на руку не только нам. Такая погода по душе и комарам. Их тут несметное количество. Не глядя, проведешь рукой по любому месту на одежде— и в горсти полно комаров. Мы спасаемся от них диметилфтолатом. Мажемся беспрестанно. Но комар здесь все равно лезет. Кусает, правда, мало, но надоедает очень. Приходится постоянно выплевывать комаров, выковыривать из-за ворота и даже из-под шапки. Всюду лезут, проклятые.
Когда гребешь в одном ритме и не надрываешься, начинаешь двигаться, как автомат. Даже дремлешь за этим занятием. В пути мы уже больше половины суток, и спать очень хочется. Эдди прикорнул на корме и клюет носом. Я машинально шевелю веслами, и дремота наваливается на меня. Легкий толчок заставил нас вскинуть головы. Лодка идет прямо на маленький островок. Течение настолько сильное, что обогнуть островок мне не удается. Я поднимаю весла и жду, когда лодку прижмет к нему. Нас несет прямо на корягу, прибитую к берегу. Коряга сплошь усеяна какими-то маленькими красноногими птичками. Они спокойны. Лодка их не пугает.
Эдди прицеливается в них камерой и прокручивает несколько метров пленки. Его внимание тут же отвлекает лебедь, выскочивший неведомо откуда и хлопотливо бегающий по берегу. Попадает на пленку и он. Вылезаем из лодки на мель. Решили сделать привал.
Дым костра отгоняет полчища кровопийц. Мы с удовольствием наблюдаем, как комары бессильно пытаются поживиться на наших сапогах. Толстенная кожа им не по «зубам», вернее, не по носам. Попивая чай, покуривая, говорим о том, о сем. Затем собираем плавник посырее (как не хочется выползать из-под дыма!), бросаем его в костер…
Просыпаемся одновременно, идем к берегу. Берег песчаный. Вода сошла недавно, и весь он покрыт рябью, точно копирующей поверхность реки в ветреную погоду. По этой зыби идет какая-то маленькая птичка. Идет прямо от нас к полосе кустиков и мха.