– Сколько за эту? – указывал Кирго на огромную рыбу.
– Пять султани… – кричал продавец с засаленным лицом.
– Что за кража! Я сейчас позову стражников и скажу, какую цену ты назвал за эту рыбёшку; они заволокут тебя в темницу.
– Хорошо. Четыре султани… и пару акче.
– Три…
– Да, я тебя гиенам скормлю глупый, глупый евнух. Иди и спроси у любого в Суссе, эта прекрасная рыба стоит шесть Султани, а я продаю её за четыре.
– Мне лишь велено купить рыбу к ужину, а денег у меня три султани.
– Тогда возьми другую.
– Нет уж. Наложницам достопочтимого Кади позволимо есть только лучшую.
– Раз кади… то так и быть три с половиной султани.
– Идёт – победно выкрикнул Кирго, подавая через прилавок горсть золотых.
– Шайтан – завывал продавец, упаковывая рыбу в нечто вроде бумаги из сушеных водорослей.
Кирго заскучал, торгуясь с продавцом, и решил зайти к своему знакомому Карперу. У того всегда было полно интересных историй, а что ещё нужно молодому воображению. Юноша свернул в узкий проем меж прилавками, прошел вдоль воды и оказался возле странного судна – оно было слишком большое для рыбацкого и имело корму из толстых дощечек; рыболовные снасти висели как будто для украшения, а сети были укреплены медной тесьмой, чтобы их не разрубила сабля. Кирго огляделся вокруг и простучал ногой по дощечке особую мелодию. Через минуту в каюте послышался шум. Наконец оттуда показалось смуглое, заросшее щетиной лицо.
– Здравствуй, Кирго, – бросил высокий мужчина, выходя на свет и щуря карие глаза.
– Здравствуй, Карпер, – ответствовал юноша, не торопясь. Он угадал по всем приметам, что его собеседник вчера изрядно переборщил с чем-то запретным. Карпер был контрабандистом и не чтил ни Корана, ни библии, ни иного учения. Это, как он сам говорил, открывало массу возможностей. Однако темный народ давних веков побаивался неверующего бандита и даже среди жуликов его считали кем-то вроде демона.
– Как жизнь? – заговорил бандит, вдохнув носом какие-то измельченные листья и поморщившись.
– Так ты уже готов беседовать? Обычно нужно глотнуть рому и закурить, прежде чем ты изволишь протрезветь. – Ухмыляясь, заключил Кирго.
– Сегодня легче.
– Где в этот раз? Тебя не было больше двух месяцев.
– Много…
– Не упрямься.
– Там же, где в прошлый. У меня договор с греками на поставку грузов. Так что теперь мотаюсь только туда.
– А у меня все по-прежнему, – начал Кирго.
– Да я и не надеялся на другое! Знаю тебя, – ухмыльнулся пьяной улыбкой Карпер, – ты человек подневольный и у тебя мало чего меняется – разве что хозяева.
– Какой ты чуткий! А может, я устал от всего и душу хочу тебе излить? Может, нет сил и жду поддержки друга…
– Не устал, тоже мне! Ты, Кирго, никогда на свою долю не роптал. Просто сидит гнев да память брыкается о прошлом.
– Вот не поспоришь. Как такой детина может быть настолько проницателен.
– Проницательность, брат, в нашем деле нужна, как морю волны.
– Это верно…
– Но серьезно, Кирго, я ведь тебе предлагал… поплыли со мной… кинь ты всё! У тебя ведь родина, семья где-то там. Ты же сам, как только мы познакомились, всё выспрашивал про Польшу: как добраться, был ли кто из здешних и сколько дней пути…
– И ты рассказал мне всё, что знал… – перебил Кирго.
– Да, рассказал, – нахмурился Карпер, – а как узнал тебя и твою историю, так ужаснулся. А когда бандит ужасается – дело дрянь. Но, Кирго, я же говорю: скопи денег… динар пятьдесят… и я возьму тебя в плаванье. А там переправлю через море и высажу, где скажешь. Будешь свободен, как рыба в океане.
– Куда мне… что твоя свобода? Ты вот тоже вроде свободен, а имеешь договор с греками и плаваешь только туда. Рыба твоя свободна лишь в воде, а на сушу выйти не может. Чайка свободна, но в пустыню не летит. Вот и я выходит, свободен, как и все… только может немного больше других.
Карпер пристально посмотрел на Кирго и с силой в голосе сказал:
– Если вдуматься в суть твоих слов, то получается свобода – это возможность выбора того, как умереть. Потому что чайка, в конце концов, может улететь в пустыню, но долго ли. Пусть дело не в свободе. Но у тебя там семья.
– Меня похитили, когда я был мальчиком. Я мало помню их. Мои родители, наверное, умерли. А если и нет, то мы чужие…
– Тебя мучит страх перед неизвестностью?
– Нет… да и к тому же денег у меня нет. Ты же знаешь, что евнухам не дают монет.
– Так дело в деньгах? Тоже мне беда! Заработай или укради и дело с концом.