У Кирго были деньги. Его господин пожаловал ему сто динаров за то, что он поймал вора в покоях гарема. Эти деньги лежали у Кирго в маленькой шкатулке, и он никак не мог понять, куда их потратить.
– А вообще я живу здесь почти всю жизнь и ко всему привык.
Карпер закинул ногу на ногу и с силой плюнул в море. – Человек и к плохому быстро привыкает! – Сказал он быстро, – честно говоря, дрянь этот ваш человек и ты, Кирго, дрянь! Скучно, скучно… – тут бандит махнул рукой, как человек которого лишили опасного приключения, встал и отправился в каюту. Это означало, что разговор окончен.
Евнух вдруг вспомнил, как они с Карпером познакомились, как затем сдружились, и как весело было им когда–то. Теперь же старым товарищам как будто не о чем было поговорить. Они словно всё уже рассказали друг другу; и если раньше Кирго, как заворожённый, слушал рассказы о далёких землях и славных походах, то теперь они не разжигали интереса. Может быть, эти два одиночества влекло друг другу лишь любопытство, а может, они и сами уже устали от собственных жизней, в коих ничего нового не происходило. От таких мыслей Кирго сделалось зябко посреди летней жары. Он вспомнил про огромную рыбу, купленную им, и поспешил перепрыгнуть через корму. Нужно было торопиться.
Он побежал вверх по городу. Улицы Сусса мелькали перед ним. Сначала оранжевые покатые ночлежки, бледные и обшарпанные. Затем, когда поднялся выше – двухэтажные белые дома. В их тени сидели и курили продавцы. Откуда-то доносилось завывающее пение. Узкие улицы перешли к маленькому разветвлению похожему на площадь – это был центр Медины Сусса. Мощеные дороги ныряли вправо и влево меж домами. Маленькие узкие улочки, вымощенные неровным камнем и уставленные товарами. Посреди площади не было тени, и никто не стоял на солнцепеке.
По левую руку Кирго высилась мечеть с семиметровыми желтыми стенами. Внутри мечети был большой двор с мрамором. Каменная лестница вела на стены и к башне, имеющей круглую крышу. На стенах вкруг двора вырезаны строки из Корана. Изнутри их венчают каменные арки. Мечеть эту назвали Великой мечетью города Сусс.
Кирго пробежал по центру площади и свернул направо, чуть не столкнулся с тучным арабом, у которого на бедре висела джамбия (сабля). Араб взвыл, но юноша бежал дальше, не обращая внимания; свернул вправо и перед ним явилась старая крепость Рибат. Теперь она была пуста; монахи ушли из неё много лет назад, но её вид и теперь был грозен и дик, напоминая о крови, пролитой у высоких стен. Кирго видел её каждый день: видел башню в правом углу высотой в двадцать метров. Видел стены по десять метров, на вершине которых красовались каменные зубья с дырой по центру для лучника. Кирго уже совершенно не удивляли три этажа крепости. Просторный двор, точно хранивший ещё перекличку часовых. Аскетичные помещения для солдат. Площадка для наблюдения. Даже Каменные лестницы и маленькая башенка с круглой крышей были не интересны. Но раньше, когда маленький польский мальчик только увидел грозную восточную страну, больше всех ему была любопытна именно крепость Рибат. В это мгновение Кирго неожиданно вспомнил маленького любознательного мечтателя: грёзы о ратной славе и былых сражениях, о самоотверженных защитниках, подвигах и, конечно же, любви.
Вспомнилось ему, что в самой высокой башне крепости узкий подъем и пологие ступени; а также, что с неё был виден целый город, который со всех сторон окружен коричневой стеной. Дома двухэтажные белые и серые. На севере за стеной порт, а далее нежно синее море – на нем покачиваются шхуны. На юго-востоке стоит величественная крепость с огромной двухуровневой прямоугольной башней, на вершине которой расположен маленький белый купол; стена там толстая и с такими же зазубринами. С севера на юг возвышенность и город словно вырастает к горизонту. Та большая крепость стоит в левом углу города на самом его краю, где оканчиваются все дома, и начинается пустыня в самой высокой точке на местности. Поэтому кажется, будто крепость парит в воздухе или возведена прямо на небосводе.
Кирго обогнул Рибат. Прошёл метров двадцать и крепость осталась позади. Между стеной и двухэтажными домами тянулась узкая улица, идущая снизу-вверх в гору. По бокам стоял всякий сор и мусор. Желтая стена из крупных камней не прерывалась ничем. Иногда у неё встречалось деревце или зелень с розовыми цветками. Дома каждые пятьдесят шагов расступались, и меж них влево уходила какая-нибудь улица. Двери у домов были скромные с какими-то нарезными символами.
И вот наконец, запыхавшись и вспотев, герой добрался до гарема; открыл большую дверь, а в этих краях, чем больше дверь, тем богаче хозяин. Приемная, тесная с двумя маленькими окнами, встретила запахом благовоний. В ней сидел старый, сухой старик в синих, заляпанных шароварах и короткой куртке из грубой шерсти. То был евнух по имени Малей.