Даже если мы будем придерживаться радикально материалистического взгляда на ум и сознание, нам прийдётся признать, что есть некое сложное физическое свойство, которое (насколько нам это известно) существует лишь в биологических нервных системах на этой планете. Это новое свойство является виртуальным окном присутствия и реализовывается в мозгу позвоночных и, отчасти, высших млекопитающих. Это переживаемое Сейчас. Физический ход времени существовал до того, как возникло это свойство, но затем было добавлено нечто новое — репрезентация времени, включающая иллюзорное, размазанное настоящее плюс тот факт, что существа, опирающееся на это новое свойство своих мозгов, не могли распознать его в качестве репрезентации. Миллиарды сознательных, время-репрезентирующих нервных систем породили миллиарды индивидуальных перспектив. В этом пункте, мы также касаемся более глубокого и более общего принципа, пронизывающего современные исследования сознания. Чем больше аспектов субъективного переживания мы можем объяснить в тупой материалистической манере, тем больше будет изменяться наше видение того, что представляет собой само-организующая физическая вселенная. Достаточно очевидно, без метафор и каких-то загадок, что физическая вселенная, сама по себе, располагает громадным потенциалом для возникновения субъективности. Ущербные версии объективизма ложны; действительность намного богаче, чем мы думали.
Минимальное сознание — это явление мира. Однако, если мы решим Проблему Одного Мира и Проблему Сейчас, всё что у нас будет — модель единого мира и модель настоящего момента в мозгу. У нас есть репрезентация единственного мира и репрезентация единственного момента. Ясно, что видимость мира есть нечто иное. Вообразите, что вы смогли бы воспринять весь мир целиком, ваше собственное тело, книгу в ваших руках и всё из вашего настоящего окружения, в качестве «умственной модели.» Тогда, это продолжало бы оставаться сознательным переживанием? А сейчас, попытайтесь вообразить кое-что потруднее: Сильное чувство присутствия, которым вы прямо сейчас пользуетесь, само по себе — лишь образ особого типа. Время — так же репрезентация в вашем мозгу, фикция. Что бы произошло, если бы вы могли дистанцироваться от данного момента, если бы Сейчас-ность этого данного момента обернулась не действительным Сейчас, но лишь элегантным портретом присутствия в вашем уме? Тогда, вы оставались бы в осознанном состоянии? Это не просто эмпирический нюанс; он имеет явный философский оттенок. Краеугольный вопрос — как попасть из модели-мира и модели-Сейчас именно к тому, что вы имеете, пока читаете это: присутствию мира. Ответ лежит в прозрачности феноменальных репрезентаций. Вспомните, что репрезентация является прозрачной, если система, использующая её, не способна распознать её в качестве репрезентации. Модель-мир, активная в мозгу, является прозрачной, если у мозга нет шансов обнаружить, что она — модель. Модель настоящего момента является прозрачной в том случае, если у мозга нет возможности обнаружить, что всё то, что сейчас происходит, это просто результат обработки информации, которая производится в данный момент. Представьте, что вы смотрите фильм по телевизору, а именно: 2001: Космическая Одиссея. И вот, вы только что посмотрели сцену, где обезьяна победно подбрасывает вверх своё оружие-кость. В этом кадре, действие переносится в будущее, сопоставляя изображение переворачивающейся кости с той, что на космическом корабле. Доктор Heywood R. Floyd добирается до Лунной Базы Клавиус на своём лунном посадочном модуле, где обсуждает с местными советскими учёными «потенциал культурного шока и социальной дезориентации», представляемый открытием монолита на Луне. Когда они возвращаются к гигантскому чёрному монолиту, член исследовательской группы тянется к нему и трогает его гладкую поверхность, изображая благоговение и любопытство, которые испытывала та обезьяна миллионами лет ранее. Учёные и астронавты собираются вокруг него, чтобы сделать групповое фото, но, внезапно, режущий слух высокочастотный звук начинает звучать в их наушниках. Это звук, который излучает монолит, когда на него начинает светить солнце. Вы полностью увлечены сценой, которая раскрывается перед вами, можно сказать, до степени идентификации с озадаченными людьми в космических костюмах. Однако, вы можете дистанцироваться от фильма в любое время и осознать, что: «Вот есть я, я сижу на диване в гостиной и наблюдаю за всем этим.» Вы также можете пододвинуться ближе к экрану и изучить маленькие пиксели, тысячи маленьких мерцающих квадратиков света, которые порождают непрерывный поток изображения, которое является целостным, если посмотреть с расстояния пары ярдов. Не только это поточное изображение состоит из индивидуальных пикселей. Временная динамика вообще не является непрерывной. Индивидуальные пиксели мерцают, в соответствии с определенным ритмом, меняя свой цвет рывками.
То же самое невозможно сделать с собственным сознанием. Это иной тип передачи данных. Ели вы посмотрите на книгу в ваших руках, и попытаетесь рассмотреть индивидуальные пиксели, вы ничего не увидите. Видимость книги плотная и непроницаемая. Зрительное внимание не может растворить текучесть и непрерывность вашего переживания книги, так же, как оно может открыть индивидуальные пиксели, когда вы рассматриваете экран телевизора с близкого расстояния. Скорость, с которой ваш мозг активирует зрительную модель книги и интегрирует её с тактильными ощущениями в ваших пальцах, очень высока. Можно возразить, что эта несоразмерность существует потому, что система, которая создаёт «пиксели», в то же время, является системой, которая пытается различить их. Конечно, в непрерывном потоке мозговой обработки информации пикселей не существует. Тем не менее, могла бы ваша неспособность разбить восприятие книги на пиксели быть вызвана чем-то иным, кроме скорости интеграции в мозгу? Если бы ваш мозг работал намного медленнее (скажем, если бы он мог различать временные промежутки, длиною в год, но не короче), вы так же не смогли бы различить эти «пиксели». Вы продолжали бы воспринимать бесшовный ход времени, потому, что сознательная работа нашего мозга не является некоторым унифицированным событием, но многослойной цепью событий, в которой различные процессы плотно спарены и всё время взаимодействуют. Мозг создаёт то, что называется репрезентациями высшего порядка. Если вы присмотритесь к вашему восприятию зрительного объекта (такого, как эта книга), то различите, по крайней мере, один процесс второго порядка (т. е. обработка вниманием), который берёт процесс первого порядка (в данном случае, зрительное восприятие) в качестве своего объекта. Если процесс первого порядка, то есть, процесс создания видимого объекта (книги в ваших руках), интегрирует свою информацию в меньшее временное окно, чем процесс второго порядка (а именно, внимание, которое вы направляете на эту новую внутреннюю модель), тогда процесс интеграции на уровне первого порядка сам по себе будет прозрачным, в том смысле, что вы не сможете сознательно его переживать. По необходимости, вы сейчас слепы относительно фундаментального процесса конструирования. Прозрачность — это не столько вопрос скорости обработки информации, сколько относительной скорости разных типов обработки (таких, как внимание и зрительное восприятие).
Так же быстро, как и без усилий, модель книги связана с другими моделями, такими, как модели ваших рук и стола и бесшовно интегрированы в ваше общее сознательное пространство опыта. Из-за того, что он оптимизировался на протяжении миллионов лет, этот механизм такой быстрый и такой надёжный, что вы никогда не заметите его существования. Это делает ваши мозги невидимыми для самих себя. Вы находитесь в связи с их содержимым; вы никогда не видите репрезентацию, как таковую; поэтому, у вас иллюзия того, что вы находитесь в прямом соприкосновении с миром. Это то, как вы стали наивным реалистом, личностью, которая думает, что она находится в соприкосновении с независимой от наблюдателя действительностью.