Я выпрыгнул из постели и подошёл к своей сестре (которая спала в той же комнате), разбудил её и увлеченно рассказал ей, что мне только что удалось сделать это, что я только что был внизу, в саду, скакал по газону минуту назад. Моя сестра посмотрела на свой будильник и сказала: «Сейчас четверть третьего! Почему тебе нужно было будить меня? Это не могло подождать до завтрака? Выключи свет и отстань от меня!» Она перевернулась и снова уснула. Я был немного расстроен таким отсутствием интереса.
Я также заметил, что, неловко взяв будильник, она случайно включила его. Он начал издавать гудки, мне оставалось надеяться на то, что он никого больше не разбудит. Поздно! Я услышал, как кто-то приближается.
В этот момент я проснулся. Я был вовсе не на втором этаже дома моих родителей во Франкфурте, но в своей комнате на цокольном этаже, в доме, в котором я жил с четырьмя друзьями, и который находился от дома родителей на расстоянии тридцати пяти километров. Была вовсе не четверть третьего ночи; светило солнце и я, очевидно, задремал после обеда. Более пяти минут я сидел на краю своей кровати практически застывший, не смея пошевельнутся. Я не был уверен в том, насколько реальной была эта ситуация. Я не понимал, что только что произошло со мной. Я не осмеливался пошевелиться, так как боялся, что снова могу проснуться в очередной ультрареалистичной среде.
В исследовании сновидений, подобный феномен хорошо известен и называется ложное пробуждение. Действительно ли у меня был опыт выхода из тела? Или у меня было осознанное сновидение о внетелесном опыте? Можно ли соскользнуть из внетелесного опыта в обычный сон через ложное пробуждение? Являются ли все формы опыта выхода из тела осознанными сновидениями в первую очередь? Если так проснуться два раза к ряду, то можно усомниться во многих своих теоретических интуициях относительно сознания. К примеру, яркость, когерентность, свежесть сознательного опыта — доказательства того, что вы действительно имеете дело с реальностью. По-видимому, то, что мы называем «пробуждением», является тем, что может с вами случится в любой момент феноменологического времени. Это высокорелевантный эмпирический факт философской эпистемологии. Вспомните, как во второй главе мы обсуждали эволюцию человеческого сознания и то, как кажущееся нам различие между вещами и объективный факт становятся элементами нашей переживаемой жействительности? Теперь мы можем видеть, что значит, когда различие видимости/реальности возникает лишь на уровне видимости: Ложные пробуждения демонстрируют, что сознание есть не более, чем видимость мира. Нет никакой определенности даже относительно состояния — основной категории сознательного опыта, в контексте которого вы обнаруживаете себя. Итак, откуда вы знаете, что вы действительно проснулись этим утром? Не может ли быть так, что всё, что вы когда либо переживали, было всего лишь сном?1
Сны сознательны, так как они порождают видимость мира. Но, как было замечено во второй главе, они являются оффлайн-состояниями, то есть, глобальными состояниями сознательного опыта, в котором Эго изолировано от сенсорного входящего потока и не способно произвести явное двигательное поведение. Туннель сна содержит не только видимость мира, но также (в большинстве случаев) создаёт полностью телесную, пространственно протяженноую самость, которая перемещается в пространственно протяженной среде. Виртуальная самость, таким образом, рождается как исключительно внутренний феномен в даже более строгом смысле, чем когда мы говорим о собственном пробуждении: Она погружена в плотную сеть каузальных отношений, которые, все, без исключения, являются внутренними по отношению к мозгу. Видящие сновидение осознают себя, но, функционально, они не находятся где-либо. Сны — субъективные состояния, в которых присутствует феноменальная самость; однако, перспектива, из которой сознательная самость воспринимает мир, очень различна и гораздо менее стабильна, чем в состоянии бодрствования.
Замечали ли вы когда-либо, что не способны контролировать фокус внимания во время сна? Как правило, высокоуровневое внимание отсутствует. Соответственно, самости-во-сне, которая порождается в Туннеле Эго, не достаёт особого феноменального качества, которое я описал в предыдущей главе как агентство внимания, то есть, опыт сознательного, произвольного и избирательного направления луча вашего внутреннего фонарика на различные объекты. Но агентство внимания — не просто способность «увеличивать разрешительную способность» изображений определенный вещей или концентрации ума на определенных чертах вашей модели мира; оно также влечет за собой чувство обладания — обладания процессом выбора, который предшествует смещению внимания. Оба аспекта отсутствуют в состоянии сна. В некотором смысле, вы более похожи на ребенка или чрезмерно опьянённого индивида. Эго сна значительно слабее Эго бодрствования.
Если вникнуть глубже в специфическую феноменологию, созданную спящим Эго, то можно открыть для себя значительную слабость воли и сильные помехи в процессе мышления. В обычных снах, вы иногда не можете переживать себя в качестве какого-либо агента вообще. К примеру, трудно принять решение и следовать ему. Но даже если у вас получится, то, зачастую, вы не сможете приписать агентство себе. Спящая самость — это мыслитель в замешательстве, сильно дезориентированный относительно мест, времени и идентичности людей. Кратковременная память значительно ослаблена и ненадёжна. Также, в сновидении очень редко появляются такие сенсорные переживания, как боль, температура, запах или вкус. Ещё больший интерес вызывает экстремальная нестабильность перспективы от первого лица: Внимание, мышление и воление очень нестабильны и существуют лишь периодически; также, обычное спящее Эго вообще не замечает или не беспокоится об этом. Спящая самость напоминает анозогностического пациента, которому не хватает озарения относительно собственного дефицита, возникшего вследствие травмы головного мозга.
В то же самое время, спящая самость порождает сильные эмоциональные переживания — некоторые аспекты самости явно сильнее в туннеле сна, чем в туннеле бодрствующего сознания. Каждый, кто хотя бы раз пережил кошмар, знает, насколько сильным может стать чувство паники во время сна. В состоянии сна, эмоциональная себя-модель может быть охарактеризована необыкновенно интенсивными чувствами, хотя это справедливо не для всех эмоций; к примеру, страх, восторг, и гнев преобладают над грустью, стыдом и виной.2
Иногда, случается так, что туннель сновидения допускает Эго к информации о себе, которая недоступна в состоянии бодрствования. В то время, как кратковременная память, обыкновенно, ослаблена, долговременная память может значительно усилиться. К примеру, возможно пережить эпизоды из детства во всей их живости, включая воспоминания, которые успели стать недоступными в состоянии бодрствования. Мы склонны забывать такие сновидения; большинство из нас слабо припоминают свои сны. Но пока наше сновидение продолжается, у нас есть доступ к специфичным для данного состояния формам знания о себе.
Иногда, слепые люди могут видеть во сне. Helen Keller, которая стала слепой и глухой в возрасте девятнадцати месяцев, подчёркивала важность этих случайных визуальных переживаний: «Отнимите возможность видеть сны — тогда вы лишите слепого одного из главных удобств его жизни; ведь слепой верит, что в сновидениях он видит то, что видел бы, если бы был зрячим; в сновидении его ожидание увидеть свет за непроглядной пеленой пустой ночи, оправдывается.»3 В одном исследовании, слепые с рождения индивиды рисовали картины своих снов и судьи не могли отличить их от рисунков зрячих. Также корреляты ЭЭГ между ними были очень похожими, что наталкивает на мысль, что они могли видеть это во снах — но видели ли они в действительности?4 Также интересно отметить, что туннель сна Keller содержал феноменальные качества, связанные с запахом и вкусом, которые большинство из нас переживают очень редко в состоянии сна. Кажется, что её туннель сна стал богаче за счёт того, что туннель бодрствования утратил одно из своих качественных измерений.