Вслед за ней исчезает призрак.
Растворяется, превращается в пепел, в дым. Ну, вот и все.
Джейкоб поеживается, но для меня это как глоток свежего воздуха. В эти секунды, сразу после того, как уходят призраки, я чувствую себя правильно.
То, что ты чувствуешь, – говорила Лара, – называется предназначением.
Дворец продолжает гореть. Я еле держусь на ногах, голова кружится – так на меня действует Вуаль.
Это предупреждение, что я слишком здесь задержалась.
– Идем! – Джейкоб берет меня за руку и тащит сквозь Вуаль. Когда занавес касается моей кожи, я вздрагиваю. На мгновение холод заполняет легкие, я снова погружаюсь в ледяную воду, а потом мы оказываемся на твердой почве. В парке шумно и светло, кругом праздничные огни, множество туристов, а воздух теплый, хотя уже вечер. Джейкоб опять стал призрачным и полупрозрачным, а я снова плотная. Яркая лента моей жизни надежно укрыта за мышцами и костями.
– Спасибо, – благодарю я, все еще дрожа.
– Мы команда, – и Джейкоб протягивает руку. – Дай призрачные пять.
Я делаю вид, что хлопаю его по руке своей пятерней, а он изображает звук шлепка. Но на этот раз, честное слово, я чувствую слабое прикосновение, что-то вроде пара, и только потом моя рука проходит насквозь. Я заглядываю Джейкобу в глаза, хочу понять, ощутил ли и он что-то необычное, но мой друг уже отвернулся.
– Ну, наконец-то! – когда я возвращаюсь к столу, мама протягивает мне последний кусочек крепа. – Пришлось спасать его от папы. Он чуть палец мне не откусил.
– Извините, – я развожу руками. – Очередь была длинная.
(Я не люблю врать родителям. Но когда я попыталась рассказать им правду о том, что случилось на шотландском кладбище, они мне не поверили. Так что теперь мое вранье кажется мне чуть-чуть менее ужасным.)
– Да-да, – хихикает Джейкоб. – Успокаивай себя, успокаивай.
Папа встает и отряхивает руки.
– Ну-с, дорогое семейство, – говорит он и обнимает меня за плечи. – Пожалуй, пора возвращаться.
Уже совсем стемнело, Вуаль снова льнет ко мне, зовет, тянет обратно. Ну, уж нет – пока мы идем обратно через сад Тюильри, я стараюсь не сходить с аллеи и держусь поближе к фонарям и к свету.
Глава четвертая
На следующее утро девушка, которая будет нас сопровождать, дожидается нас в salon (так здесь называют гостиную).
Она высокая и тоненькая, в зеленой блузке и светлой юбке кремового цвета. Лицо у нее в форме сердечка, высокие скулы, темные волосы собраны в сложный пучок. Она моложе, чем я ожидала – на вид ей чуть больше двадцати лет.
– Вы, должно быть, мадам Дешан, – говорит мама, протягивая руку.
– Прошу, – говорит девушка голосом, который кажется… шелковистым, – зовите меня Полин.
Из-за французского акцента все, что она говорит, звучит очень музыкально. Забавно – совсем недавно я думала то же самое про шотландский акцент. Но сейчас понимаю, что эти два акцента совсем разные. Как два вида музыки. Как баллада и колыбельная.
Папа что-то говорит по-французски, мама смеется, а мне вдруг становится одиноко, как будто они шутят, но не хотят, чтобы я поняла.
– Вы хорошо говорите по-французски, – замечает Полин, и папа смущается.
– Учил когда-то в колледже, – разводит он руками, – но успел подзабыть.
– Полин, – говорит мама, – это наша дочь, Кэссиди.
Джейкоб ворчит, сунув руки в карманы:
– Меня, конечно, представлять не обязательно…
– Enchantée, – произносит Полин, повернувшись ко мне. Взгляд у нее внимательный, изучающий. – Parlez-vous français?[1]
Теперь моя очередь краснеть.
– Нет, извините. Я говорю только по-английски.
В последний год в школе я учила итальянский, но он мне очень, очень плохо дается. Я вообще не уверена, что мне когда-нибудь пригодится умение спросить по-итальянски, как пройти в библиотеку. По-французски я знаю только s’il vous plaît («пожалуйста») и merci («спасибо»).
К нам подлетает официант, и Полин, обменявшись с ним несколькими фразами, приглашает нас к столу.
– Мы очень благодарны, что вы согласились быть нашим гидом, – говорит папа.
– Да, – медленно отвечает Полин, – это должно быть… интересно.
Она разглаживает блузку, как будто стряхивает с нее крошки.
– Скажите, – включается в разговор мама, – а вы верите в призраков?
Лицо Полин застывает.
– Нет! – быстро отвечает она. Ее слова звучат резко, как будто захлопнулась дверь, за которой находится то, чего не хотят видеть. – Извините. Это было невежливо. Я объясню: я здесь как представитель французского министерства культуры. Обычно я сопровождаю высокопоставленных лиц и специалистов, которые работают с историческими документами. Так что это для меня не совсем обычный случай. Но я парижанка. Я живу здесь всю жизнь. Я провожу вас, куда вы только захотите. Окажу любую помощь и содействие. Но я не могу сказать, что верю в привидения.