— Умерли?
Свансон кивнул.
— Да, оба. Как будто нас оглушили ударом мешка с песком. Послушайте, не повторилось ли это с вами прошлой ночью?
— Пожалуй, да. — Буркхардт нерешительно кивнул головой.
— Ну, конечно. А потом мы вдруг снова проснулись и вы пообещали показать мне нечто забавное; мы вышли на улицу и купили газету. Газета была от 15 июня.
— 15 июня? Но ведь это сегодня! То есть…
— Вот именно, друг мой. Это всегда сегодня!
Потребовалось некоторое время, чтобы обмозговать все это.
Буркхардт с интересом спросил:
— Сколько недель вы прятались в темной комнате?
— Откуда я знаю? Четыре или пять, вероятно. Я потерял счет. И каждый день одно и то же — всегда 15 июня, всегда моя хозяйка, миссис Кифер, подметает крыльцо; всегда одни и те же заголовки в газетах на углу. Становится очень скучно, друг мой.
IV
Это была идея Буркхардта, и Свансон не одобрял ее, но Буркхардт двинулся дальше. Он принадлежал к числу людей, которые всегда двигаются дальше.
— Это опасно, — устало проворчал Свансон. — А вдруг кто-нибудь зайдет? Они увидят нас и…
— Что мы потеряем?
Свансон пожал плечами.
— Это опасно, — повторил он. Но тоже пошел.
Мысль Буркхардта была очень проста. В одном он не сомневался: туннель куда-то ведет. Марсиане или русские, фантастический заговор или галлюцинация сумасшедшего, — что бы ни приключилось с Тайлертоном, какое-то объяснение этому существовало, и искать его следовало в конце туннеля.
Они брели все вперед и, пройдя около двух километров, увидели вдали выход. Им повезло: никто не проходил по туннелю и не заметил их. Свансон сказал, что туннелем, по-видимому, пользуются только в определенные часы.
Всегда 15 июня. Зачем? — спрашивал себя Буркхардт. Неважно, каким образом. Но зачем?
И то, что все засыпали мгновенно, неожиданно… Все как будто в одно время. И то, что никто не помнил, никогда ничего не помнил… Свансон рассказал, как он был обрадован, снова увидев Буркхардта наутро после того, как тот опрометчиво задержался на лишних пять минут перед уходом в темную комнату. Когда Свансон пришел, Буркхардта уже не было. В тот день Свансон увидел его на улице, но Буркхардт ничего не помнил.
Свансон вот уже несколько недель жил как мышь: прятался по ночам в стенном шкафу и, крадучись, выходил днем со слабой надеждой отыскать Буркхардта, боясь попасться им на глаза.
Одной из них была девушка по имени Эприл Хорн. Увидев, как она с беззаботным видом входит в телефонную будку, но никогда не выходит назад, Свансон обнаружил туннель. Другим был продавец табачного киоска в здании, где находилась контора Буркхардта. Были и еще по меньшей мере человек двенадцать, которых Свансон подозревал.
Их было нетрудно заметить, если знать, на кого смотреть, так как только они в Тайлертоне изо дня в день меняли свои роли. Каждое утро каждого дня-который-был-пятнадцатым-июня Буркхардт неизменно садился в автобус, отходивший в 8.51. Но Эприл Хорн то расхаживала по кафе в целлофановой юбке, привлекая к себе всеобщее внимание, то была одета очень просто. А иногда она вовсе исчезала из поля зрения Свансона.
Русские? Марсиане? Кто бы они ни были, чего они надеялись достичь этим безумным маскарадом?
Ответа Буркхардт не знал… Быть может, разгадка тайны находилась за дверью в конце туннеля. Они внимательно прислушивались к отдаленным звукам; разобраться в них было довольно трудно, но как будто ничего опасного. Буркхардт и Свансон проскользнули в дверь.
Пройдя широкую комнату и поднявшись по лестнице, они очутились, как понял Буркхардт, на заводе «Контрокемиклс».
Людей не было видно, что само по себе не казалось странным; ведь это завод-автомат. Но Буркхардт, побывавший здесь один-единственный раз, помнил, что работа на заводе кипела, открывались и закрывались клапаны, опорожнялись и наполнялись баки, размешивались и варились какие-то жидкости; одновременно производился их химический анализ. На заводе никогда не было много людей, но там не смолкал шум.
А теперь здесь было тихо. Если не считать отдаленных звуков, не было никаких признаков жизни. Плененные электронные мозги не посылали приказов, катушки и реле отдыхали.
— Идемте, — сказал Буркхардт.
Свансон неохотно шел за ним по запутанным переходам, мимо колонн из нержавеющей стали и баков.