Это причиняло боль. Конечно, Тина не совершенство; она не была ровней Сэму ни по культуре, ни по интеллекту, но она привлекала его. Ему нравилось проводить с ней время. Она была той женщиной, к которой он стремился, не рассуждая, правильно это или нет и есть ли для их отношений разумные основания. Сэм вспомнил своих родителей: он остался круглым сиротой, после того как они попали в железнодорожную катастрофу. Они были очень счастливы, хотя, говоря объективно, совершенно не подходили друг другу.
Он думал об этом и вечером, просматривая главу «Копируйте себя и своих друзей». Вот бы скопировать Тину.
«Одна для меня, вторая для Лью».
Но тут таилась возможность ужасной ошибки. Ведь созданный им манекен был несовершенен: руки получились разной длины. Сэм содрогнулся, подумав о ковыляющей по жизни кривобокой Тине, которую он, конечно, не решился бы разобрать.
Кроме того, книга предупреждала: «Хотя ваш двойник физически похож на вас как две капли воды, он не получил нужного воспитания и не развивался, подобно вам, постепенно. Он не будет обладать вашей умственной уравновешенностью, ему будет трудно справляться с необычными ситуациями, не подвергаясь неврозам. Только профессиональный карнупликатор, используя прецизионное оборудование, сможет изготовить точную копию человеческого характера. Изготовленная вами копия сможет жить и даже иметь потомство, но ее никогда не признают отвечающим за свои действия членом общества».
Ну, хорошо, на такой риск можно пойти. Если Тина получится немного менее уравновешенной, то вряд ли это будет бросаться в глаза. Такое качество было бы даже желательно.
В дверь постучали. Это оказалась квартирная хозяйка. Сэм встал на пороге, стараясь заслонить ящик.
— Ваша комната всю эту неделю была заперта, мистер Вебер. Поэтому горничная у вас не убирала. Мы решили, что вы не хотите, чтобы к вам входили.
— Да, — Сэм вышел в холл и прикрыл за собой дверь, — Я выполняю дома очень важную юридическую работу.
— А!
В этом возгласе он ощутил смертельное любопытство и переменил тему.
— По какому случаю такое пышное оперение, миссис Липанти, — встреча Нового года?
С чувством собственного достоинства она оправила свое черное плиссированное платье.
— Да-да. Моя сестра и ее муж приехали сегодня из Спрингфилда, и мы собирались весело провести вечер. Вот только… только девушка, которая обещала присмотреть за их младенцем, сейчас сообщила по телефону, что плохо себя чувствует. Так что, выходит, мы не пойдем, если кто-нибудь не согласится… я хочу сказать, если мы не найдем кого-нибудь, кто смог бы позаботиться… у кого нет никакой компании и кто не возражал бы…
Сообразив, что просьба уже высказана, и наигранно смутившись, она умолкла.
Ну что ж, сегодня вечером он свободен. И хозяйка проявляла редкую любезность, когда приходилось проигрывать все ту же пластинку: «Не беспокойтесь, я принесу квартирную плату через денек-другой». Но отчего всегда получалось так, что каждый из двух миллиардов жителей Земли непременно старался спихнуть Сэму Веберу любое неприятное дело?
И тут он вспомнил главу 4 — о детях и других маленьких человечках. С той ночи, когда он разобрал неудачный манекен, он пользовался руководством только как гимнастикой для ума. Он не чувствовал себя подготовленным к фантастическим ошибкам, которые могут произойти при изготовлении маленьких человечков. Но копирование детей, по-видимому, не представит затруднений.
Только он поклялся именем Гога и Магога, знаменитого Эскулапа и великого доктора Килдара на этот раз ни за что не заниматься разборкой! В большом городе, да еще темной ночью, можно избавиться от своих творений как-нибудь иначе. Он что-нибудь придумает.
— Я с удовольствием побуду с ребенком несколько часов.
Сэм быстро пошел через холл, дабы предупредить неискренние протесты хозяйки.
— Мне сегодня некуда идти. Нет, нет, не благодарите, миссис Липанти. Рад сделать это для вас.
В комнате квартирной хозяйки ее взволнованная сестра с некоторым недоверием проинструктировала Сэма:
— …И только в этом случае она кричит тихим, монотонным голосом, так, что если вы поторопитесь, то особых неприятностей не произойдет, да если и не успеете, тоже.
Он проводил их до дверей.
— Я потороплюсь, как только что-нибудь услышу, — заверил он ее.
Миссис Липанти задержалась у дверей.
— Я говорила вам про мужчину, который спрашивал вас днем?
«Снова?» — подумал Сэм.
— Такой высокий старик в длинном черном пальто?
— Да, и с очень неприятными манерами; уставился на меня и что-то бурчал себе под нос… Вы его знаете?
— В общем, нет. Чего же он хотел?
— Видите ли, он спрашивал, не проживает ли здесь Сэм Вевер, юрист, который в течение последней недели провел большую часть времени в своей комнате. Я ответила ему, что у нас живет Сэм Вебер — ведь Ваше имя Сэм? — который вполне подходит под это описание, но что последний жилец по фамилии Вевер выехал примерно год назад. Он посмотрел на меня в упор, сказал: «Вевер, Вебер — они там могли сделать ошибку» — и ушел, не попрощавшись и не поблагодарив. Он не из тех мужчин, которых можно назвать вежливыми.
Странно, какой четкий образ этого человека возник в воображении Сэма. Возможно, потому, что обе женщины, которые его видели, были достаточно впечатлительными. Но, судя по их рассказам, незнакомец на самом деле производил угнетающее впечатление. Погруженный в свои мысли, Сэм вернулся к ребенку.
Он был почти уверен, что не произошло никакой ошибки: этот человек оба раза искал именно его. Сведения о пренебрежительном отношении Сэма к работе в конторе на прошлой неделе соответствовали действительности. Казалось, старик не заинтересован в личной встрече, пока окончательно не установит идентичность Сэма с объектом своих поисков. Должно быть, какое-нибудь юридическое дело.
Сэм был уверен, что оно так или иначе связано с набором «Построй человека». Это негласное расследование началось сразу после того, как Сэм получил подарок из двадцать второго века.
Но он ничего не в состоянии предпринять, пока этот тип в длинном черном пальто сам не пожелает установить личный контакт и изложить свое дело.
Сэм сходил к себе наверх за «Детским биокалибратором». Прислонив открытое руководство к кровати, он включил аппарат на полную мощность сканирования. Ребенок радостно причмокивал, пока калибратор тихо катился по его толстенькому тельцу и металлическая лента выходила из щели с детальным, как утверждало руководство, физиологическим описанием.
Оно действительно было детальным. У Сэма захватило дух, когда на ленте, проходившей через оптический увеличитель, он обнаружил информацию о ребенке, за которую любой педиатр три раза продал бы свою бессмертную душу. Производительность, щитовидной железы, качество хромосом, интеллектуальное наполнение мозга — все данные были аккуратно разбиты по рубрикам, очевидно в конструктивных целях. Сведения о том, насколько увеличивается череп каждую минуту, на ближайшие десять часов; скорость образования хрящей; изменение гормональной секреции при движении и покое — как будто с ребенка сняли матрицу.
Сэм оставил девочку, которая с удивлением разглядывала свой пупок, и поспешил к себе наверх. Руководствуясь лентой, он придавал формам нужные размеры. Затем, еще не успев как следует это осознать, Сэм начал конструировать маленького человека.
Он был удивлен легкостью, с какой шла работа. Очевидно, искусство приобреталось в процессе игры. Собирать манекен было гораздо труднее. Впрочем, возможность дублировать отдельные части и работать с помощью информационной ленты очень упрощала задачу.
Ребенок формировался у него на глазах.
Все было закончено через полтора часа после того, как Сэм начал измерения. Оставалось одно — оживить ребенка.
Тут Сэм заколебался. Неприятная мысль о разборке заставила его задуматься. Наконец он решился. Необходимо было знать, насколько хорошо удалось выполнить работу. Если этот ребенок сможет дышать, какие перспективы откроются перед Сэмом! Кроме того, нельзя держать ребенка в безжизненном состоянии слишком долго, иначе можно загубить всю работу и ценные материалы.