— Не сомневаюсь, — насмешливо бросил Хантер. И добавил:
— Тебе наверняка не хотелось бы написать, ну, скажем, «Братьев Карамазовых».
— Quelle horreur![3] — воскликнула Мими, возведя к небу глазки. Затем пояснила: — Каждый так и норовит выставить свою совестливость… Вы в состоянии осилить русский роман целиком?
Последний вопрос был неожиданно обращен ко мне, но Мими не стала дожидаться ответа и продолжала говорить, вновь повернувшись к Хантеру:
— Знаешь, мне ни разу не удалось дочитать до конца ни один русский роман. Они слишком громоздкие. Там всегда тысяча действующих лиц, но к концу выясняется, что их не больше четырех или пяти. Едва только ты привыкаешь к герою по имени Александр, как оказывается, что его зовут Саша или Сашка, а потом еще и Сашенька, и вдруг — что-то совсем невероятное, вроде Александр Александрович Бунин, а дальше — просто Александр Александрович. Только разберешься что к чему, тебя опять сбивают с толку. И так до бесконечности: каждый персонаж похож на целую семью. Не спорь, это изнурительно, впрочем и для тебя.
— Но при этом, Мими, незачем произносить русские имена на французский лад. Почему, например, вместо Чеков ты говоришь Тшехов, ведь Чеков — ближе к оригиналу. И потом, это твое «впрочем» — чудовищный галлицизм.
— Прошу тебя, Луисито, не будь занудой, — взмолилась Мими, — когда ты научишься скрывать свою эрудицию? Ты такой надоедливый, такой epuisant…[4] не правда ли? — вдруг закончила она, внезапно обратившись ко мне.
— Да, — сказал я машинально, не понимая вопроса. Хантер с улыбкой взглянул на меня.
Мне было отчаянно грустно. А еще говорят, будто я нетерпелив. Просто удивительно, откуда только взялись силы выслушать все эти глупости и, главное, как мне удалось так хорошо их запомнить. Любопытно: слушая кузенов, я старался поднять себе настроение, думая: «Это пустые и легкомысленные люди. Они должны рождать в Марии лишь чувство одиночества. Эта публика не в состоянии соперничать со мной». И тем не менее легче не становилось. В глубине души я понимал, что особых поводов для веселья нет. Не в силах определить причину своей тоски, я нервничал, злился, хотя и старался успокоить себя тем, что обдумаю ее, уединившись. Вначале казалось, виной всему отсутствие Марии, но потом я понял, что оно скорее бесило меня, чем печалило. Дело было в другом.
Кузены тем временем перешли к детективам. Я услышал, как Мими спросила Хантера, читал ли он последний роман «Седьмого круга».
— Зачем? — удивился Хантер. — Все детективы похожи друг на друга. Одного в год вполне достаточно. Только недалекие люди способны проглатывать по детективу в неделю.
Мими возмутилась. Вернее, изобразила возмущение.
— Не говори глупостей, — сказала она. — Детективы — это единственное, что я еще могу читать. Я их обожаю. Все так непонятно, и эти потрясающие detectives,[5] которые разбираются решительно во всем: в искусстве эпохи Минга, графологии, теории Эйнштейна, бейсболе, археологии, хиромантии, политэкономии, статистике разведения кроликов в Индии. И потом, они такие безупречные, что диву даешься. Не правда ли? — вновь обратилась она ко мне.
Ее вопрос застал меня врасплох, и я не знал, что ответить.