– Близко ударило, – сказал Бинни, поворачиваясь с улыбкой к Деннлеру.
Только Деннлера там уже не было. Автобуса там не было.
И Нью-Йорка там тоже не было!
– О, мой Бог, – еле слышно произнес потрясенный Бинни. – Чт… чт… чт… – И он замолк, задумавшись.
ОН СИДЕЛ на жестком камне из полупрозрачного зеленого стекла, которое выглядело как изумруд, но не было им. Над ним раскинулось небо багряного цвета и по нему дрейфовали облака цвета крови. Солнце выглядело слишком большим и красным. Вокруг Бинни возвышались красные стены, достигавшие нескольких сотен футов в высоту.
Он сидел, приблизительно, в центре площади в форме полумесяца, вымощенной зелеными камнями. Неподалеку, в центре полумесяца, в мостовой была впадина, заполненная водой. В сотне футов поодаль виднелась стена здания, белая, как теперь разобрался Бинни, но выглядящая красной из-за необычного солнечного света.
Выглядело это так, словно он оказался на дне серповидного колодца, и его сторонами были глухие, без окон, стены зданий – высоких и загадочных.
– Урдле ах ньяста дри? – раздался за спиной Бинни вопрошающий голос.
С понятным удивлением неудачливый продавец повернул голову. То, что он увидел, заставило его вскочить и быстро отступать назад, пока его нога не поскользнулась на покатых камнях.
Издав резкий, пронзительный крик, Бинни упал в водоем.
– Ах ньяста варн! – произнес незнакомый голос уже с утвердительной интонацией.
Бинни едва расслышал его. Теперь он был совершенно уверен, что сошел с ума. Ведь, если кто-то падает в воду, обычным итогом должно стать намокание. Но Биннино тело вытянулось во всю длину на упругой, колыхающейся поверхности, которая лишь слегка прогибалась под его весом. То, что это не Н2О, сомнений не было. Некое смутное воспоминание о дейтерии – тяжелой воде – несколько восстановило пошатнувшийся рассудок Бинни, пока он карабкался обратно на камни.
– Урдле варн, – теперь в голосе слышалась нотка нетерпения.
Бинни, стоя на четвереньках, уставился на стоявшее перед ним создание. Или, может быть, на создания. Тут Бинни не мог быть полностью уверенным. Это существо обладало двумя головами, причем весьма неординарными. Тело худое, вытянутое и покрытое рыжеватой шерстью. Ноги – две штуки – были короткими и коренастыми, как у слона. От плеч тянулась сложенная сероватая перепонка, которая полностью скрывала конечности, оставляя видимыми только две когтистые руки.
Из тощих плеч торчали две головы. У каждой наличествовали по два выпученных глаза с большими зрачками, отсутствие носов и рты в виде крошечной пуговки. Уши были большими и похожими на уши летучей мыши. Лицо на левой голове имело усы медного цвета на темной коже и короткий пучок рыжей бороды. Голова справа была более изящной, без бороды, с длинными, блестящими кудрями. Она казалась странно женственной.
– О Боже, – простонал Бинни, не осмеливаясь подняться. – Я вот-вот проснусь. Я знаю, так будет.
– Ньяста! – сказала бородатая голова. Но другая сердито качнулась.
– Дри! – пронзительно выкрикнула она. – Урдле дри!
– Дри, – хмуро признала вторая. – Урдле дри.
Казалось, у них это все прояснило, но пролило мало света на сложную ситуацию Бинни. Он потер ноющие глаза и попробовал думать. Галлюцинация? Может быть. Поддавшись внезапному порыву, он робко потянулся и тронул мохнатую, тощую лапу. Лапа обхватила его руку и сердечно пожала ее. Это практически доконало беднягу Бинни и зажмурившись, он приготовился к самому худшему.
– Ах, ньяста, – раздался более низкий голос.
Бинни почувствовал, что его ощупывают. Это было неприятно. Он вновь открыл глаза и обнаружил, что смотрит в пытливые зрачки рыжебородого.
Создание (или создания) указало вверх и издало вопрошающий звук. Почему-то это подбодрило Бинни. Он встал, оглядываясь по сторонам. А потом завопил.
ЕГО схватили твердыми когтями.
Серая складчатая мембрана вокруг рук существа распахнулась и приняла вид больших крыльев, подобных крыльям летучей мыши. Бинни ощутил, как его поднимают вверх, в воздух. Желудок скрутило. Из-за какого-то каприза мозга, он пришел в бешенство от такого бесцеремонного отношения. Его волокли за пояс брюк… красная пелена ярости захлестнула Бинни.
Тут же он испытал резкую встряску, наплыв тошноты и дезориентацию. Он тяжко рухнул, приземлившись коленками и локтями на металлическую поверхность, которая отозвалась сердитым, гулким эхом. Чей-то хриплый голос проревел проклятия. Но Бинни с искренним облегчением понял, что это были обычные, нормальные бруклинские ругательства. Ничего про ньяста или урдле дри.