Антоний находился впереди и двигался быстро.
Идти скорее. Не кашлять. Он не должен знать, что она идет следом.
Он исчез!
Нет, должно быть, просто скрылся за поворотом тоннеля.
Нельзя терять его из виду. Теперь они связаны одной веревочкой, пути назад нет.
Она перешла на бег.
Не потерять его. Только не потерять!
Она добежала до поворота.
— Почему бы нам не пройти остаток пути вместе? — Силуэт Антония четко вырисовывался на светившихся камнях.
Она резко остановилась:
— Ты знал, что я иду за тобой?!
— Я знал, что, скорее всего, так и будет. Ты неглупа и не хочешь погибнуть. — Он протянул руку. — Цира, это вторая попытка. Для меня и для тебя. Мы оба знаем, что она предоставляется не так уж часто. Мы сумеем договориться. — Он скривил губы. — Если вовремя выберемся отсюда.
— Я не собираюсь снова иметь с тобой дело.
— Когда-то ты любила меня. Я могу сделать так, что ты полюбишь меня снова.
— Ты не можешь ничего. Я выбираю сама. Всегда.
— Раньше и я говорил то же самое. Но теперь готов уступить… немного. Ради тебя. — Он закашлялся. — Дым становится все удушливее… Умолять тебя я не собираюсь. Ни одна женщина не стоит того, чтобы из-за нее умирали. Но ради тебя стоит жить.
— Тебе нужно золото. Но ты не сможешь вынести его отсюда. Юлий не даст.
— Не дал бы, если бы все было как обычно. Но сегодня ночью будет конец света. Вполне возможно, что погибнет и Юлий. Или что мы отыщем способ сбежать, туда, где он никогда нас не найдет.
— Где ты сможешь стать императором, — саркастически сказала она.
— А почему нет ? Я был бы нехудшим правителем.
— В какой-то жалкой деревушке, где ты будешь скрываться от Юлия?
— Она недолго будет оставаться жалкой, если мы будем там вместе.
Он и сейчас был обольстителен. Его обаяние было непреодолимым. Но она больше не позволит себе поддаться его чарам. Он был слишком опасен. Теперь она это знала.
Но он был прекрасен как бог, он завораживал и пленял.
— Не доверяйся мне сразу, — продолжал он. — Доверие придет постепенно. А пока позволь мне вывести тебя отсюда.
Она посмотрела на его протянутую руку. Можно было взять ее так же, как когда-то она взяла его тело. Нет, она не повторит эту ошибку.
— Постепенно, — негромко повторил он.
— Если ты хотел вывести меня отсюда, то почему не согласился, чтобы я шла следом?
— Потому что мы понадобимся друг другу еще до того, как достигнем конца. — Он напрягся, когда раздался грохот, от которого сотряслись камни. — Решай, Цира.
— Я уже сказала, что…
Земля под ее ногами разверзлась, и она заглянула в кромешный ад!
Она падает туда, она гибнет…
— Антоний!
Джейн рывком села. Сердце колотилось так, словно хотело вырваться из груди.
Огонь.
Жидкий, расплавленный огонь.
Она падала…
Нет, не падала. Джейн сделала глубокий вдох, за ним последовал второй. Она задышала шумно и жадно. Она опустила ноги на пол и встала.
Тоби поднял голову и вопросительно посмотрел на нее.
— Да, опять. Ничего странного, правда? — прошептала Джейн. Она посмотрела на часы. Три тридцать семь, разгар ночи, но о сне не может быть и речи. Об этом позаботилась Цира. Или ее собственный необычный дар. Впрочем, какая разница? — Давай выйдем на воздух. Мне нужно прийти в себя.
Ночь. Воздуха нет. Жарко. Земля горит под ногами.
Джейн схватила халат и сотовый телефон, который положила на тумбочку перед тем как лечь.
— Не шуми. Сейчас ночь. Ты же не хочешь разбудить Еву или Джо?
Счастливый Тоби громко застучал хвостом по полу.
— Вставай, балбес.
Пес тут же вскочил. Стук прекратился, но хвост продолжал мелькать в воздухе. Тоби пулей вылетел в коридор и оказался у двери раньше Джейн.
Джейн села на верхнюю ступеньку лестницы. Ее лица коснулся прохладный ветерок. Она увидела тусклый свет в патрульной машине и помахала рукой Маку и Брайану. Передние фары мигнули в ответ, а потом погасли.
Господи, как хорошо! Она глубоко вдохнула и чуть не запела от радости.
Ночь. Воздуха нет…
Тоби заскулил и прижался к ней.
— Все хорошо, — пробормотала Джейн и погладила его по голове. — Это только сон. Ничего страшного…
Но тогда почему она сама так испугалась?
Сегодня ночью будет конец света.
Не ее света. Нужно забыть об этом. Возможно, сон вызвали слова Тревора, и никаких других объяснений этому нет?
Телефон зазвонил.
Джейн посмотрела на крошечный аппарат без удивления. Иначе зачем она его взяла? Голос Тревора тоже ничуть не удивил ее.
— Вы одна? — спросил он.
— Если не считать Тоби, то да.
— Попробовал бы я его не считать… — Тревор сделал паузу. — Как вы себя чувствуете?
— Нормально. Так же, как во время вашего ухода. Вы не должны были использовать меня как причину для бегства.
— Джейн…
Оба знали, что это ложь.
— Ладно. Вы действительно выбили меня из колеи.
— Я понял это и удивился. Ожидал другой реакции.
— Какой именно?
— Любопытства. Интереса. Легкого возбуждения.
Все верно. Именно эти чувства она должна была испытать при упоминании имени Циры. Тревор хорошо изучил ее.
— Значит, вы знаете меня не так хорошо, как вам кажется. Единственное, что вам удалось вчера днем, когда вы бросили нас, — это разозлить Джо, заставить его броситься к телефону и попытаться проверить то, что вы рассказали о Гвидо Манца.
— Ну и как, проверил?
— Нет еще. Он вообще не должен был никому звонить. Ладно, проехали. Дело сделано.
— Вы были не готовы. А это для меня главное.
— Зато теперь готова.
Он немного помолчал:
— Думаю, да. Жаль, что я не вижу вашего лица и не могу убедиться, так ли это.
— Будьте уверены. Кто такая Цира?
— Она была актрисой геркуланумского театра перед извержением Везувия, которое уничтожило Геркуланум и Помпеи в…
— Но тогда почему Альдо считает, что она убила его отца?
— Тоннель, который взорвал Гвидо, вел в библиотеку, помещавшуюся в вилле некоего Юлия Пресепия недалеко от Геркуланума. Там имелось несколько бронзовых цилиндрических футляров со свитками, а также драгоценные камни и статуи, сохранившиеся благодаря тому, что в ночь гибели Геркуланума их залил поток лавы. Видимо, этот Юлий был богатым и знатным горожанином, совершенно очарованным Цирой. Большинство свитков было посвящено воспеванию ее талантов.
— Актерских?
— Не только и не столько. Похоже, быть любовником Циры считалось у знатных мужчин Геркуланума большой честью. Она сама выбирала того, кто займет место в ее постели. Цира родилась рабыней, однако ее красота, талант и хитрость помогли ей стать вольноотпущенницей. А потом она начала подниматься все выше… Кое-кто называл ее проституткой, но она…
— Ее не имели права называть проституткой! — гневно перебила его Джейн. — Ей нужно было как-то выжить, а в ее жизни были мужчины, которые понимали, чем они владеют. Вы сказали, что она была рабыней. Разве от нее можно было ожидать, что… Вы знаете, как трудно ей было выжить?
— Нет. — Он немного помолчал. — А вы?
— Могу себе представить. Побои, голод и… — Джейн споткнулась, поняв, что слишком горячится. — Извините. Я всегда терпеть не могла тех, кто сначала осуждает человека, а уже потом пытается понять его. Или не пытается вообще.
— Вы принимаете это слишком близко к сердцу.
— Есть причина. Я думаю, что у Циры было мое лицо. По-моему, этого вполне достаточно, чтобы принимать близко к сердцу все, что имеет к ней отношение.
— Туше, — отозвался Тревор. — Да, она действительно была похожа на вас. Честно говоря, сходство поразительное.
— Откуда вы знаете?
— В библиотеке было несколько скульптурных бюстов Циры. Видимо, Юлий нанимал лучших художников своего времени, чтобы создавать ее подобия.
— И вы их видели? Вы только намекнули, что Альдо и его отец были в тоннеле. Вы были в библиотеке?