— А ты на диете, — Верд с наглым видом своровал его оладьи.
— Да ты толще меня!
— Я лорд, мне можно.
— А я, значит, нет?!
— Нет. Тебя просто погреться впустили. Как погреешься — запряги мне коня, я покататься хочу.
Фейлн вскипел и пальнул в брата файрболом. Верд, смеясь, отклонился в сторону, и огненный шар вылетел в окно. Дарон простонал, а Софа улыбнулась и, отпив сока, сказала:
— Мальчики, я так по вашим истерикам соскучилась. Рафи, дай гуляш, пожалуйста?
— Конечно, — улыбнулся я, придвинув к ней большое блюдо с гуляшом. Неужто всё ещё не наелась? Едва я у неё это шёпотом спросил, как она, измазавшись подливой, кивнула. Я вытер её подбородок. — Кушай-кушай, сладенькая.
Благо, меня не услышали, ибо лорд Дарон стал красноречиво объяснять детям, почему нельзя стрелять огнём в помещении, а тем более — за столом. Я смотрел на него и тихо радовался. Софочка определённо влияет на него лучше любых лекарств.
Часа три прошло, когда она наелась, и была отправлена в постель. Милорд же дёрнул брата и детей на важный разговор об утраченных силах доченьки, а я повёл Софу до комнаты. Она опиралась на меня и держалась за живот.
— Мамочки, умру сейчас, — сказала она, тяжело дыша.
— Булочка, ты слишком плотно позавтракала, давай я сам? — я подхватил её на руки и понёс. — Гм. Странно.
— Что? У тебя спину прихватило?
— Нет, хуже. Ты всё равно легче, чем когда я брал тебя в последний раз. Тебя совсем не кормили, что ли?
— Кормили, просто не особо вкусно. Я же не сильно похудела, чего вы паникуете?
— Ага, поэтому ты на еду бросилась, как из голодного края?
— А может, я вправду из голодного края, откуда тебе знать?
— Что ж ты так нелестно о Редглассах, Холдбистах и Глейгримах?
— Я просто честная, — горделиво констатировала Софа. — Ох, пузечко болит.
— Бедное пузечко, — я чмокнул её в животик. — Сейчас приляжем и поспим.
— Как тюлень.
— Да, устроим тюленью вечеринку. Будем лежать и дремать после того, как наелись.
— Ура, вечеринка. Я за любой движ, — булочка зевнула и уткнулась в меня личиком. — Кроме подвижного.
— Я вижу, — усмехнулся я, поцеловав её тёплую щёчку.
В спальне Софочка улеглась на кровать и попросила рядом лечь меня. Она поёрзала, прижавшись тугим животиком к моему, упёрлась в меня лбом, вздохнула и вскоре задремала. А я лежал, ласкал её, и улыбался. Она со мной, рядышком. В моих руках. Горячая, мягкая и сонная.
— Я люблю тебя, моя булочка, — прошептал я ей в макушку.
Софа вздохнула, поёрзав и плотнее вжавшись мне в живот.
Через пару часов к ней наведалась Тия. Служанка упала девушке в ноги и стала просить прощения. Софа спросонья аж перепугалась и уточнила у меня, не под чем-то ли данная молодая особа. Булочка всё-таки подняла с пола беременную, которая уже вот-вот должна была разродиться, и попыталась успокоить, обещав, что даже не злилась на неё. Служанку забрал один из учеников лекарей, дабы она выпила отвар, коими её часто поили, чтобы ребёнок родился здоровым. Ещё позже к Софит завалился Рирз. Он поморщился и рухнул на её постель.
— Как у тебя отвратительно светло. — сказал он. — Зато мягонько.
— Да, и тебе привет, — ухмыльнулась Софа, обняв мне живот.
— Мгм.
— Рирз, — неуверенно обратился я. — Я… я потерялся, как мне к вам обращаться?
— Можно на «ты», можно «мой царь», можно просто по имени.
— Хорошо. Я хотел спросить, разве тебе не нужно вернуться в Фиендхолл?
Он оторвался от золотистой подушки Софы и ухмыльнулся.
— А я тебе уже надоел, и ты выгнать меня решил?
— Нет! — запаниковал я. — Я не то имел в виду, извини!
— Знаешь, я тебя по-другому представлял. Исходя из её описаний, я думал, что ты… ну…
— Что я? — повторил я, ожидая продолжения и поглядывая на Софу, что лежала головой на моём плече и поглаживала мой животик.
— Что ты более… как сказать… характерный.
— То есть, так-то я бесхарактерный?
— Мне так показалось.
— Цыц, чертила! — Софа пнула его в бок.
— Моё ребро! Меня убили! — Рирз со страдальческим видом рухнул на кровать. Затем он увидел мой осуждающий взгляд. — Первое впечатление обманчиво, я могу и ошибиться. Ты обиделся?
— Нет, — буркнул я.
— Я тебе рот откушу, — пообещала Флейм, кинув в бастарда подушку. Затем обняла меня. — Рафи, он просто тормоз, не слушай его. Ты у меня самый хорошенький и воспитанный мальчик.
Обижаться сил не было. Я слишком радовался тому, что моя булочка со мной после долгой разлуки. Я обнял девушку в ответ. Софа притянула к себе моё лицо и мы стали тереться носиками.
— Моя булочка.
— Моя заинька.
— Фу блин, нельзя так делать! — прокомментировал Рирз.
— Рааааафи.
— Соооофа.
— Мерзость, — буркнул бастард. — Злые вы, ухожу я от вас. Мне там Фейлн собирался коняшку подарить.
— Пегас мой, — сказала Софа, повалив меня на кровать. — Иди ко мне, мой сладкий!
— Боже! — Рирз спешно ушёл и захлопнул дверь.
Булочка уселась мне на бёдра, а я лежал и смотрел на её лицо.
— Рафи.
— Да, моя сладенькая?
— Называй меня так чаще, — она поцеловала меня в щёку. — А вообще я хотела узнать, что будет, если у полукровки заберут магию?
— На самом деле, приятного мало. — помялся я. — Магия необходима что магам, что полукровкам. Она поддерживает в них жизненные силы. И если её отнять, человек начнёт слабеть и болеть. Некоторые даже умирают.
Она опустила глаза, водя пальчиком мне по животу, и молчала.
— А одарённые? — спросила Софа тихо.
— У них магии больше, от этого она теснее связана с жизненной энергией. Она у них как кровь, если так понятнее. Лишить их магии — и они… они умирают.
— И даже я?
Я сглотнул ком в глотке. Я взял её ладошки обеими руками, поднёс к себе и поцеловал. Не могу ей этого сказать. Я собирался кое-что проверить, и если это сработает, то так я попытаюсь спасти её жизнь. Софа шумно выдохнула и легла на меня, обвив руками мою шею. Мы молчали. Я не мог говорить с ней о том, что её вскоре ждёт. Софа может и жила всю жизнь, не используя магию, но не жила без неё. А теперь её силы забрали.
— Сладенькая.
— М?
— Когда ты появилась, на тебя кто-то напал. Кто это был?
— Это… — тут она округлила глаза и беспомощно уставилась на меня. — А я не помню.
— В… в смысле? — опешил я.
— Совсем не помню, — она взялась за голову. — Я знаю, что в меня стреляли, меня душили, а лица совсем не помню.
— Твоя магия пропала после той стрелы. Скорее всего, память тебе тоже с её помощью изменили.
— Я чувствую себя бесполезной, — тихо сказала Софа. — Я помню, что там было что-то важное, я хотела что-то вам сказать, но я забыла.
— Ты не бесполезна, пышечка, — я чмокнул её в макушку. — Не вини себя ни в чём.
— Попробую. Рафи, ты меня любишь?
— Конечно.
— Сильно любишь?
— Сильно-сильно.
Софа сделала жалобное выражение лица и свела бровки, нежно положив ладошки мне на животик.
— Я кушать хочу.
— Булочка моя, — улыбнулся я. Поцеловал её в лоб. — Пойдём, перекусим.
— Нет, я здесь и с тобой хочу. У тебя пузико урчало, поешь со мной.
— Хорошо, сладенькая.
Я велел принести еды в комнату леди Флейм. Видимо, у слуг и поваров было какое-то своё представление о фразе: «обед для двоих», потому что принесли четыре больших подноса, вазу фруктов и кувшин вина. И приступили мы к еде. Мы вытирали друг другу щёчки, кормили с ложечки, и решили съесть пасту из одной тарелки. И получилось так, что мы случайно съели одну и ту же вермишелину. Съели, поцеловавшись. Через некоторое время Софочка наелась и стала ждать меня. Прошло около часа, когда я начал замедляться и устал есть.
— Рафи, мой кругленький, ты покушал? — ласково спросила Софа, поглаживая меня по груди и по круглому животу.
Я доел пирожное и кивнул.
— Покорми меня сама, — закаючил я, откинувшись на подушки и выпятив животик. — Ох, какой тяжёлый.
— Мой пончик миленький, — улыбнулась девушка, чмокнув меня в щёку и взяв рукой печенье. — Так, открывай ротик, толстенький.