Остаётся единственный выход… Попытаюсь связаться с остальными. Но… говорить, собственно, не о чём.
И без этого мы всё понимаем. Теперь, когда мы знаем то, что мы знаем, у нас остаётся единственный выход. Мне не нужны волшебные очки, чтобы видеть происходящее в камерах моих друзей. Гудрун последует примеру Рики — она привяжет кусок провода (который хранила в тайнике) к решётке окна, набросит себе на шею петлю и оттолкнёт стул.
Ирма наполнит умывальник водой и сядет возле, опустив в него кисти рук. Только предварительно, разбив стакан, перережет себе вены…
Карл достанет из тайника последнюю сигарету с марихуаной, неторопливо выкурит её, а потом возьмёт пистолет (тоже из тайника) и уверенно и спокойно, как он делает (простите — делал) всё в жизни, выстрелит себе в голову…
И эти сони надзиратели ничего не услышат! Всё-таки толстые и стальные двери имеют свои преимущества.
Ну а я?
Что сделаю я?
То же, что они. Я тоже изберу единственный выход.
Вот и настал час закрыть последнюю «страницу» обдумываемых мной мемуаров — «мемуаров идейного борца Ара». Сейчас я достану из тайника пистолет — и в путь.
Когда-то (Когда? Сто лет назад, тысячу?) по этому пути с моей помощью ушёл мой самый близкий, мой единственный друг Эстебан. Теперь настал мой черёд.
Но Эстебан в свой смертный час видел пусть далёкий, но голубой и солнечный клочок неба. А я — только эти равнодушные железные решётки и за ними густой мрак, которому нет конца…
Прощайте. И пусть будут прокляты те, кто впутал меня в эту проклятую историю!..
1982–1983 гг.