Были здесь и адреса некоторых тайных квартир, некие маршруты № 1, 2, 3… — целые цепочки, по которым можно было выбраться из города, скрыться в провинции и даже за границей.
Словом, когда всё это было доставлено комиссару Лукасу, он позвонил среди ночи министру внутренних дел и другим высокопоставленным руководителям полицейских и секретных служб. Все они горячо поздравляли комиссара, а то, что в голосе иных из них сквозила растерянность, он постарался не заметить.
Что касается Франжье, то он был совершенно спокоен. Арсенал, планы, документы. Он о них ничего не ведает. Вот что значит быть доверчивым — у него действительно в конторе работали и студенты юридического факультета, в том числе такие, как Гудрун, Ар… Это не тайна, полиция об этом осведомлена. Иногда, уезжая на неделю-другую, он оставлял им ключи и от своей личной квартиры — там было удобнее работать. Вот они, наверное, и устроили тут целый арсенал и разные тайники, воспользовавшись его отсутствием. Люди, которых задержали на чёрной лестнице? Это его клиенты. Те двое, что разыскиваются полицией, как раз хотели явиться с повинной и обсуждали с ним, своим адвокатом, как лучше это сделать. Почему он не сообщил о них? Не мог. Адвокат связан профессиональной тайной. Женщина с автоматами? Это его любовница, разве он не может иметь любовниц? Безнравственно, согласен, но уголовно не наказуемо. Что же касается автоматов, то у неё патологически ревнивый друг и если б он выследил её и ворвался в квартиру, пришлось бы защищаться. Кстати, и полицейских она приняла за подосланных её дружком убийц и только потому вступила с ними в борьбу. Ещё вопросы есть?
Франжье тем не менее засадили за решётку, ему было отказано в освобождении под залог.
На следующий день вся страна читала сообщения о подробностях операции. Прочли их и Гудрун с Аром. Они были растерянны: арестован их шеф.
— Его надо освободить, — решительно заявила Гудрун.
— Как? — спросил Карл.
— Надо захватить заложников и обменять их на Франжье.
— Или устроить налёт на тюрьму, пока его ещё содержат в следственной. Я где-то читала недавно, — сказала Ирма, — что эта тюрьма по своей системе безопасности может сравниться лишь с обычным курятником.
— Надо выяснить все подробности, связаться с Франжье и вызволить его как можно скорей, — резюмировала Гудрун.
И заработали невидимые зубчатые передачи, натянулись невидимые провода, соединившие штаб-квартиры «Армии справедливости» и тюремные камеры.
Выясняется, что тюрьма, в которую был заключён Франжье в ожидании процесса, не имеет специальной заградительной стены, усовершенствованной системы тревоги, с городом её связывал лишь один телефон, причём через коммутатор. Наружная охрана отсутствует, железные решётки из-за ошибки в расчёте конструкции еле держатся в окнах и, по словам начальника тюрьмы, «никоим образом не исключают возможности бегства заключённого».
К тому же в то время здесь проводился эксперимент «открытой тюрьмы» — заключённые вместе готовили себе еду, играли во дворе в футбол, камеры не запирались: тюрьма напоминала курятник.
Чем объяснить, что Франжье, в сопроводительной бумаге которого значилось «рекомендуется строжайший надзор… не выпускать из поля зрения в связи с возможным нападением извне», оказался в такой тюрьме? А зачем объяснять? Для боевиков «Армии справедливости» освобождение из подобного узилища одного из своих главарей оказалось парой пустяков.
Гудрун, Ар, Ирма и Карл подогнали к стене тюрьмы «фольксваген», набитый взрывчаткой, и ровно в 12 часов 30 минут взорвали его с помощью дистанционного управления. Стена разлетелась на части, похоронив под своими обломками двух случайных прохожих.
Что касается Франжье, то он и в заключении оставался элегантным, холёным, подтянутым. В тот день он аккуратно прибрал камеру, плотно позавтракал (еду ему доставляли из ближайшего ресторана надзиратели, получавшие от него за эти услуги сумму, равную их недельному жалованью).